Эволюция военного искусства: с древнейших времен до наших дней. Том 1-й - [128]

Снабжение. Расположение на ночлег квартирным порядком, неприемлемое для ищущего случая дезертировать солдата вербованных армий, вполне допускалось моральными качествами революционного солдата, которого не было оснований изолировать от гражданского населения; оно являлось необходимым, чтобы разрешить задачу его прокормления. Вследствие беспорядка в администрации тыла, продовольственные магазины у французов часто оказывались пустыми, не хватало транспорта, полевое хлебопечение не налаживалось. Поэтому, принципиально не посягая на магазинную систему, пришлось в широкой степени использовать местные средства. Полк, получивший участок селений, распределял на ночлег по домам офицеров и солдат; к квартирохозяину предъявлялось требование — не только уложить на ночь своих постояльцев, но и накормить их. При быстром маневрировании, особенно в неразоренной войной местности, эта система давала удовлетворительные результаты; в период же остановок необходимо было налаживать подвоз хотя бы части хлеба. Солдат революции получал белый хлеб, но довольно часто ему приходилось и голодать. Система использования местных средств требовала большой сознательности от солдат и, при слабых начальниках, часто представляла искушение для дисциплины, обращало целые полки и даже армии в толпы мародеров и грабителей. Поражение французских армий Журдана и Моро, вторгнувшихся в 1796 году в Баварию, и отход их на Рейн были отчасти вызваны потерей ими боеспособности, вследствие слишком усердного обращения к грабежу местного населения[219].

Армия старого режима совершенно не затрагивала интересов населения театра войны: борьба шла между правительствами, но не между народами. С революцией положение населения в районе маневрирования армий ухудшилось. У революционного солдата в его отношениях к населению проявились черты наемника XVI столетия, но тогда как последний брал исключительно по праву силы, революционная идеология, которая вела войну путем общей воинской повинности, признавала, что мобилизованным защитникам отечества гражданское население обязано дать все необходимое для существования. Война переставала быть делом власти и ложилась на все классы.

Принятые по нужде, новые методы снабжений радикально сократили обозы революционных армий, сделали последние несравненно более подвижными, менее чувствительными к потере своих сообщений, очень способными выходить в неприятельский тыл и открыли возможность вовсе отказаться от пятипереходной системы. С этого момента задача снабжения армии решалась уже не по трафарету, а в зависимости от обстановки. Обширные речные системы Германии открыли Наполеону возможность быстро сосредоточивать и перебрасывать магазины, сформированные им транспорты — поднимать в нужных случаях значительные подвижные запасы; увеличившиеся к началу XIX века местные средства Европы, в связи с переходом к многополью и посеву картофеля, позволили обходиться без подвоза с тыла во время стремительных маршей. И скомбинированное в соответствии с данным частным случаем взаимодействие всех этих трех способов снабжения позволяло вышедшим из революции армиям Империи действовать, отходя не на 125 верст от базисных магазинов, как при пятипереходной системе, а наносить сокрушающие королевства и империи удары по операционным линиям почти в 1000 верст длиной, от Майна до Нарева.

Бюлов. Революционные методы войны оставались монополией Франции с 1794 года по 1806 год, когда эрцгерцог Карл начал, по образцу французов, переучивать австрийскую армию. Этой монополии в значительной степени обязаны своими успехами революция и Наполеон. Как мог так долго сохраняться недоступным для иностранцев столь важный скачок военного искусства? Масса прусских офицеров, гордых традициями побед Фридриха Великого, стояла за величественную атаку в развернутом строю, по их мнению, «только природные сукины дети рассыпаются и ведут стрелковый бой в цепи». Но и выдающиеся умы не разбирались в новых явлениях военного искусства.

Самым широким и блестящим военным мыслителем эпохи революции был Генрих Дитрих Бюлов (1760–1806 г.), знаменитое сочинение коего «Дух новейшей военной системы» появилось в 1799 г. Друг Бюлова, Беренхорст, сквозь призму классовых и профессиональных предрассудков не мог различить новых положительных явлений в военном искусстве революционных армий и не мог признать военного понимания и талантов за революционными генералами — студентом Моро, фехтовальным инструктором Ожеро, типографщиком Брюнном, хирургом Журданом, художником Сен-Сиром, конюхом Гошем, сыном сапожника Неем, — и пришел к полному отрицанию военного искусства, к объяснению военного успеха только случайностью, к сохранению единственного правила — ломи вперед, напролом! Бюлов же сумел подняться над этим скептицизмом и создал положительное учение. В основу теории Бюлова легло утверждение Руссо, что причины поражений в поле надо искать у себя дома, что война является только надстройкой над мирной жизнью государства и что политика является понятием охватывающим по отношению к стратегии. Самим словом стратегия, в современном понимании, мы обязаны Бюлову. В военный язык он ввел понятие базиса, т. е. той пограничной, заблаговременно оборудованной крепостями и магазинами полосы, непосредственной надстройкой над которой является маневрирование армий, а также понятие стратегического развертывания масс — акта, предшествующего началу крупных операций. Бюлову удалось понять многие новые явления военного искусства — например, значение масс, количества солдат и материальных средств, а также уяснить и новую тактику; но он переоценил значение магазинной системы, не заметил обращения к широкому использованию местных средств; рассматривая военные действия, как надстройку, он недооценил значение боя и моральных сил. Он склонен был думать, что в будущем войны будут решаться только маневром и 1805 г., в эпоху расцвета Наполеоновского сокрушения, провозгласил, что сражения больше даваться не будут.