Эволюция личности - [96]

Будет ли у человека возможность действовать и принесет ли ему это радость или заставит скучать, больше зависит от его душевного состояния, чем от объективных физических условий. Например, когда Сьюзи Вальдес встретилась в Сиудад Хуарез с голодными беспризорниками, она не стала делать вид, что ничего не замечает, но и не позволила увиденному подточить ее душевные силы. Она задалась вопросом, что можно сделать в этой ситуации, и, имея весьма ограниченные ресурсы, нашла способ улучшить, пусть поначалу совсем незначительно, положение бедных. Этот первый шаг дал ей уверенность в себе и знания, и она принялась за более серьезную задачу. Постепенно деятельность Сьюзи становилась все сложнее, а состояние потока глубже.

То, чем человек решит заняться, определяется его чувствительностью к тому или иному аспекту окружающей среды. Одни дети замечают малейшую перемену в освещении, все оттенки цветов или считают кирпичи на всех стенах. Наилучшей областью приложения способностей для этих людей может стать изобразительное искусство. Другие чувствительны к звукам, и их привлечет музыка, а те, кто хорошо владеет своим телом, займутся спортом или танцами. Фалуди стал поэтом благодаря своим необычайным способностям к языкам. Лайнус Полинг, когда ему было пять, помогая отцу смешивать лекарства в подсобке аптеки, решил разобраться, почему при соединении разных веществ свойства материи изменяются. Это детское любопытство принесло ему Нобелевскую премию и до сих пор — а ему уже за девяносто — дает ему силы жить. Веру Рубин,^{181} одного из самых выдающихся астрономов США, впервые привлекли звезды, когда еще ребенком она каждый вечер смотрела на небо с чердака. «Я просто не могу понять, — говорит она, — как можно не хотеть стать астрономом». Что ж, смотреть на звезды может каждый, но лишь немногие способны превратить это занятие в дело своей жизни, как Вера Рубин.

К сожалению, гораздо проще ориентировать свою личность на цели, ведущие к застою, а не росту. Возможно, одна из важнейших причин того, что столь многие люди направляют внимание внутрь себя, пытаясь защитить свою личность и оставаясь безучастными к окружающему миру, — боязнь утратить контроль над своей психической энергией. Дети, ощущающие нехватку любви, свое бесправие, постоянное чувство вины, родительский контроль и манипулирование, зачастую расходуют все свои ресурсы на бесконечные попытки доказать, что заслуживают любви и внимания. Вряд ли у них остается энергия на то, чтобы удивляться звездам.

Если такому ребенку повезло родиться с талантом или развить какие-то умения, стремление к самоутверждению позволит ему достигнуть очень многого. У выдающихся взрослых нередко бывает печальное детство, и их стремление показать себя обычно заметно и во взрослом возрасте. Они могут быть несчастливы, могут генерировать общественную энтропию, а не порядок, но все же они способны направить свою энергию на достижение сложных целей и добиться неординарных результатов. Примеры тому — Уинстон Черчилль, Джон Рокфеллер, Пикассо и Эйнштейн.

С другой стороны, если умений у ребенка немного и он не склонен решать сложные, но интересные задачи, потребность доказать свою важность может сделать его жестоким и непокорным. Всегда легче произвести впечатление, усиливая энтропию, а не создавая бóльшую сложность. Девочка-подросток понимает, что ее беременность скорее привлечет внимание родителей, чем хорошие оценки в ее дневнике. Забеременев, она может показать родителям, что готова поступать по-своему, а получая хорошие оценки — нет. Также и мальчики-подростки понимают, что лучшие доказательства их свободы — это драки, «плохое» поведение, наркотики и случайные половые связи. Они бравируют своей способностью добираться до запретных плодов, утверждая свою независимость. Им неинтересно направлять энергию на преумножение гармонии, главное для них — защитить свою личность.

Когда-то я был знаком с молодым человеком из известной в Новой Англии семьи. Красивый, статный, выпускник дорогой частной школы, он, тем не менее, казался очень неуверенным в себе. Сквозь маску вежливости и невозмутимости порой проступали внутренняя пустота, отсутствие энергии, энтузиазма и любознательности. Я так и не узнал, что опустошило душу Зика^{182}. Причин может быть много, и гадать смысла нет. Факт тот, что первые два года в колледже он был похож на лунатика. А потом, когда я встретил его после летних каникул, Зик выглядел другим человеком. Он держался уверенно, смотрел в глаза и улыбался. Общался живо и без напряжения.

Желая узнать, что же так повлияло на Зика, я спросил, как он провел лето. Можно было даже не спрашивать — ему и самому не терпелось рассказать. Оказалось, что он нанялся на Аляске на пароход, который плавал по бурным арктическим морям от острова к острову, останавливаясь везде, где были лежбища тюленей. Моряки сходили на берег и торопливо забивали дубинками детенышей. Зик с явной гордостью рассказывал о трудностях морской жизни, о том, как нелегко попасть тяжелой дубинкой в нужное место на шее тюлененка, и о том, что снять с тушки шкуру — целое искусство. Как и многие миллионы молодых людей до него, Зик нашел в хаосе некую возможность самореализации.