Эволюция будущего - [8]
Путь Дугала Диксона – представить себе грядущую фауну и флору – это лишь один из путей ответа на вопрос о будущем эволюции на Земле. Но есть также и другой вариант понимания вопроса. Возможно, он имеет отношение не к результату, а к эволюционному процессу самому по себе. Он может означать следующее: «какова совокупность различных механизмов [эволюционного процесса], которые привели к появлению разнообразных видов в прошлом и настоящем?» Могут ли «правила», управляющие теми процессами, измениться в ближайшем будущем – или не изменились ли они в не столь уж далёком прошлом?
Второй вариант толкования этого вопроса на первый взгляд кажется явно смешным. Процессы, которые привносят новизну и эволюционные изменения – естественный отбор, мутация, половой отбор – продолжат изменять генотипы видов, иногда приводя к образованию новых видов, как это и происходит с тех пор, как жизнь впервые появилась на планете, по крайней мере, 3,8 миллиарда лет назад. Но может случиться так, что сам процесс не изменится, но изменится его течение. Это точка зрения другого английского мыслителя, доктора Нормана Майерса из Оксфордского университета. Один из самых громких и видных защитников природы конца двадцатого века, Майерс считает, что человечество изменило сами правила видообразования. Эта спорная точка зрения тоже будет рассматриваться на последующих страницах.
Независимо от того, меняли ли мы так или иначе основополагающие аспекты того, как или где возникает новый вид, однозначным фактом является то, что с самых ранних времён наш вид научился управлять силами эволюции ради удовлетворения своих собственных целей, создавая разновидности животных и растений, которые никогда не появились бы на Земле без нашего желания. Широкомасштабная биоинженерия находилась в процессе разработки задолго до изобретения письменности. Мы называем этот процесс одомашниванием, но это было ни больше, ни меньше, чем эффективная и безжалостная биоинженерия запасов пищи – и устранение видов, несущих угрозу этим запасам пищи. Как только для выживания нашего вида появлялась необходимость в новых породах домашних животных и сортах растений, предпринимались широкомасштабные усилия для уничтожения хищников, угрожающих этим новым и глупым животным. К хищникам, питающимся людьми, относились терпимо, потому что потери были незначительными, но по отношению к хищнику, поедающему новые источники пищи человека, терпимости не было, потому что потери распространялись на целую группу.
Наши современные усилия в области биологической инженерии – это всего лишь продолжение наших более ранних усилий по «одомашниванию». До конца двадцатого столетия природа не создала в процессе эволюции ни квадратных помидоров, ни чего-то другого из множества иных генетически изменённых растений и даже животных, ныне весьма обычных в сельскохозяйственных угодьях и научных лабораториях. Подобно тому, как физики с помощью технологических процессов заставляют искусственно синтезированные элементы существовать в естественном мире, наш вид тоже изобрёл новые способы порождения таких разновидностей растений и животных, которые никогда бы не украсили собою планету, кроме как благодаря человеческим рукам. И, словно плутоний, новые гены, созданные и сшитые воедино в живые организмы, чтобы образовать новые виды жизни, будут обладать очень долгим периодом полураспада; некоторые из них могут существовать до тех пор, пока жизнь в конечном счёте не будет уничтожена через несколько миллиардов лет в будущем расширяющимся Солнцем. Так каково же будущее у эволюции? Ответ на этот вопрос отчасти создаётся в настоящий момент в биотехнологических лабораториях.
Люди глубоко изменили биотический облик Земли. Мы сделали это как деликатным образом, так и грубо, напрямую. Мы предали огню целые материки, что в итоге обернулось наличием в ландшафтах огнестойких растений, тогда как до появления или эволюции людей, создавших такие условия, эти виды существовали лишь в небольшом количестве. Мы смели с лица Земли целые виды и резко сократили численность ещё большего их количества, чтобы либо удовлетворить наши потребности в пище или безопасности, либо просто в качестве случайного побочного результата нашего изменения ландшафта, чтобы он более подходил для наших новых сельскохозяйственных дерзаний. Мы изменили роль естественного отбора, отдавая предпочтение некоторым видам, которые в ином случае никогда не смогли бы выжить в жестоком мире «по Дарвину», перед другими, значительно лучше приспособленными к среде обитания. Мы создали новые типы организмов, вначале путём традиционного животноводства и растениеводства, а затем с помощью сложных манипуляций и воссоединения генетических кодов различных организмов, которые нам интересны. Присутствие человечества стало пусковым моментом для радикального пересмотра разнообразия жизни на Земле – как числа ныне живущих видов, так и их численности относительно друг друга.
