Эволюция - [34]

Свет дрожал.

Раскалённый добела фрагмент скалы был всего лишь обломком. После столкновения с китом он продолжил свой полёт к густым лесам мелового периода, и понапрасну пропала лишь ничтожная доля его кинетической энергии. Но сложная нервная система кита доставила в его маленький мозг сообщения о мучительной боли. Когда он повернул свою огромную голову вправо, то увидел, что поверхность его крыла была порвана и опалена.

Если бы метеор попал ближе к центру крыла, то мог бы остаться всего лишь прокол, и кит мог бы прожить ещё немного дольше. Но удача не сопутствовала киту. Метеор нанёс удар по суставу огромного и хрупкого летательного пальца. Крыло начало складываться большими лоскутами вокруг сломанного куска кости.

Серо-голубая Земля опрокинулась. Продолжая неуклюже хлестать по воздуху здоровым крылом, кит уже отклонился от горизонтального направления полёта — он терял контроль над собой и терял небо. Он ещё сохранял способность сознавать, медленно вертясь, сминаясь, словно сломанный игрушечный воздушный змей. Но град метеоров становился всё сильнее. Словно пули, метеоры пробивали дыры в нежных полостях его тела, рвали воздушные мешки, разбивали хрупкий, лёгкий, как воздух, филигранный скелет, ещё сильнее дырявили его великолепные крылья.

Боль ошеломила его. Его мысли были заполнены успокаивающими нежными воспоминаниями о планирующих полётах высоко над нетронутой Землёй. Он умер значительно раньше, чем остатки его туловища достигли земли: его лёгкие повредил плотный воздух.

Гигант боролся, пытаясь встать на ноги.

Перед ним ревел стегоцерас — весь в замешательстве, с нелепой ярко-красной шапкой из кости и плоти на голове. Благодаря случайному укрытию в густых зарослях араукарии этот молодой самец пережил торнадо, получив из повреждений всего лишь сломанное ребро. Но его клан пропал, разбросанный ветром. Он задрал голову и выл, издавая громкое жалобное мычание. Это напоминало крик бедствия у птенца, зов одиночества.

Однако на его призыв откликнулась не мать, а два огромных хищника, гиганотозавры, которые медленно приблизились к нему, кивая головами; их глаза уставились на него. Даже сейчас игра хищника и добычи продолжалась.

Но сквозь вызванный адреналином страх, охвативший его, стегоцерас увидел нечто странное. Третий гиганотозавр, такой же крупный и сильный, как остальные, не выказывал к нему никакого интереса. Третье чудище кивало головой, испуганное, в ответ на что-то, приближавшееся с неба. Запутавшийся и испуганный, стегоцерас повернулся на юг, где злокачественный оранжевый свет продолжал пробиваться сквозь мчащиеся по небу чёрные облака.

Первый метеор прогудел в вышине, словно пылающий шершень. Он низко пролетел над сломанным лесом и врезался в склон холма за ним. Молодой вулканический камень взорвался, и хлынул вторичный дождь из раскалённых осколков, забарабанивший по усыпанной обломками земле. Все динозавры, потрясённые и испуганные, бросились бежать; их природная вражда была быстро забыта.

А второй метеор прошил тело стегоцераса, словно высокоскоростная пуля. Спустя долю секунды, врезавшись в непробиваемую землю, метеор передал остаток своей энергии камню. Взрыв разорвал тело стегоцераса до того, как тот успел упасть. Гигант, которого внезапно обдал короткий дождь из крови, съёжился, ничего не понимая.

Теперь метеоры начали падать среди остатков сломанного леса. Вспыхнул пожар.

Гигант и его братья запаниковали и побежали. Но метеоритный дождь усилился. Метеоры обстреливали землю вокруг гиганотозавров, выбивая мелкие кратеры и зажигая огонь даже в размётанном в клочья подлеске. Казалось, братья бежали под артобстрелом.

Пурга тоже ощущала запах дыма.

Приматы могли переживать пожары в своих норах, выкопанных глубоко в прохладной земле, чтобы выбраться наружу уже среди остатков обугленного и уничтоженного леса. Но инстинкты Пурги предупредили её, что на сей раз ситуация была совсем иной. Она пролезла мимо своего сжавшегося брачного партнёра и детёнышей, мимо ужасной оторванной головы троодона. Она выбралась на дневной свет. Её сразу же ослепило: её чувствительные глаза, приспособленные к ночи, оказались неспособны выдержать непривычное море света. Тем не менее, ей удалось выяснить главные особенности ужасного дня: разгорающиеся пожары в сломанном бескрайнем лесу и непрерывный, непостижимый дождь падающих метеоров.

Ей нельзя было оставаться здесь. Но куда было идти?

Когда значительная часть леса, закрывавшего ей обзор, была уничтожена ветрами, ей удалось разглядеть склоны Скалистых гор и облака вулканического дыма, курящегося над их вершинами. А там, где ветры, порождённые кометой, подняли вверх по склонам тёплый влажный воздух, вершины гор были окутаны густыми кучевыми облаками.

Тень. Темнота. Возможно, там даже шёл дождь.

Она шагнула дальше на открытое место, её вибриссы подёргивались. Она двигалась быстрыми перебежками, замирая после каждых нескольких шагов и припадая к земле.

Она оглянулась. Рядом с лежавшей на земле головой троодона ей были видны её самец и детёныши — три пары больших глаз, следящих за ней. Инстинкты, отточенные за сто миллионов лет, советовали ей вернуться в прохладную глубину земли или забраться на деревья, где она будет в безопасности, иначе ужасные когти, зубы и ноги этого мира гигантов, несомненно, погубят её. Но деревья были разбиты и сломаны, а её нора больше не была убежищем.