Эволюция - [31]

Но это был не конкурент из числа ящеров. Когда смерч приблизился, он стал ещё больше, возвышаясь над ним, словно огромная башня.

Наконец, что-то в мозгах Гиганта переключилось на прутья, которые были раскиданы в основании этого климатического монстра. Эти «прутья» были деревьями — секвойями, гинкго и древовидными папоротниками, которые он разбрасывал с такой лёгкостью, словно это были сосновые иголки.

Его братья подумали о том же самом. Все трое развернулись и обратились в бегство.

Основание вихря прорывалось напролом через сплошной лес, уничтожая деревья и расшвыривая камни. Животных весом в пять тонн и больше бросало в воздух — огромные медлительные травоядные внезапно взлетали вверх. Многие из них умерли от шока ещё до того, как упали на землю.

У себя в норе Пурга вскочила, проснувшись от грохота земли. Она и её самец обвились вокруг двоих детёнышей и слушали вой ветра, грохот и хруст ломаемых деревьев, крики умирающих динозавров.

Пурга закрыла глаза, сбитая с толку, испуганная и страстно желающая, чтобы шум стих.

А в предгорьях Скалистых гор мать-аждархид почувствовала приближение могучего ветра. Она торопливо сложила крылья и пошла вперевалку к своему гнезду, опираясь на запястья и колени.

Детёныши окружили её, но ей нечем было их покормить, и они сердито клевали её. Птенцы ещё не умели летать, перепонки их крыльев ещё продолжали расти. Пока у них были лишь свободно свисающие бесполезные складки кожи, натянутые между летательными пальцами и задними лапами. И всё же они уже были по-своему красивы; чешуи, разбросанные по их тонким шеям, отголосок их рептильного происхождения, отражали солнечный свет, струящийся с небес, сверкая и блестя.

Но сейчас солнце заслонили бегущие по небу облака. Вихри не поднимались так высоко. Но ударная волна всё ещё оставалась обжигающей стеной бурлящего воздуха, ещё не потеряв своей силы даже так далеко от места столкновения.

Первый порыв пронёсся над гнездом. Птенцы взвизгнули и замерли.

Не раздумывая ни мгновения, мать взмахнула крыльями и поднялась в воздух. Примитивный императив взял верх. Если она выживет, будут и другие выводки. Птенцы, оставшиеся где-то внизу, кричали от злости и страха.

Когда стена ветра приблизилась, наступил момент спокойствия.

Скорость полёта самки аждархида упала. Она протянула и расправила крылья — запустилась инстинктивная ответная реакция. Она расправила длинный летательный палец и заднюю конечность, и колено отрегулировало натяжение её крыльев. Она представляла собой изящный летательный механизм, аппарат из сухожилий, связок, мускулов, кожи и шерсти, форма которого оттачивалась десятками миллионов лет эволюции.

Но ветру, рождённому кометой, было абсолютно всё равно.

Вначале ветер добрался до гнезда. Со скального выступа было сдуто всё подчистую, гнездо разлетелось на куски. Кости жертв птерозавров, в том числе кости Второго, кружились в воздухе вместе с остатками гнезда. Птенцы летели: совсем недолго, лишь один раз, и прямо навстречу смерти.

А затем мать-аждархид почувствовала, будто она влетела в стену пыли, брызг и даже кусков растений, дерева и камня. Она почувствовала, как трещат её хрупкие кости. Она кувыркалась снова и снова, беспомощная, словно мёртвый листок.

Самка зухомимуса опять силилась встать на ноги. У неё болели и передние, и задние лапы, спина, хвост и голова, куда пришлись удары летящего мусора, обломки её мира.

И вновь пляж превратился в совершенно незнакомое место. Теперь земля была вновь усеяна мусором, но уже принесённым с суши — кусками разбитых деревьев и истерзанных животных, мёртвыми или умирающими птерозаврами и птицами, и даже илом со дна озера. Ничто не двигалось — только умирающие существа и самка зухомимуса.

Она помнила рыбу, которую собиралась съесть. Рыба исчезла.

Над её головой по небу мчались группы тёмных облаков, словно опускающийся занавес. Солнце пропало; его ещё долго нельзя будет увидеть.

А на юге небосклон подсветился зловещим оранжевым светом. Бриз донёс до её носа острый характерный запах. Озон. Запах моря. Она думала о волнах прибоя, о блестящей рыбе на мелководьях. Она должна добраться до моря. Она всегда получала от моря всё, что ей было нужно; там ей было бы безопаснее. С жалобным мычанием, которое не могла услышать даже она сама, она с трудом побрела в направлении, откуда доносился запах, не обращая внимания на ужасные обломки под ногами.

Морской черепахе крупно повезло. Когда упала комета, она плыла над морским дном вдали от места её падения.

Её разновидность принадлежала к числу самых примитивных представителей великой династии рептилий. Но, будь она сколь угодно примитивна, эта черепаха была успешным охотником. Её тело был нетребовательно: ему требовалась всего лишь одна двадцатая часть пищи по сравнению с требуемой для динозавра равного с ней веса. Она была надёжно защищена хорошо укреплённым панцирем и осторожна даже в роли охотника; единственным риском, которому она подвергалась на протяжении своей жизни, был ежегодный выход на сушу — она должна была выбираться на берег, чтобы отложить яйца, а потом спешить обратно в безопасную воду.