Евангелие от Маркса - [36]

т. е. ставящим дело борьбы с религией не абстрактно, отвлеченно, теоретически, а конкретно, на почву классовой борьбы, идущей на деле и воспитывающей массы больше всего и лучше всего. Марксист должен уметь учитывать всю конкретную обстановку… Если священник идет к нам для совместной политической работы и выполняет добросовестно партийную работу, не выступая против программы партии, то мы можем принять его в ряды с. — д… И если бы, например, священник вошел в партию с.-д. и стал вести в этой партии, как свою главную и почти единственную работу, активную проповедь религиозных воззрений, то партия безусловно должна была бы исключить его из своей среды. Мы должны не только допускать, но сугубо привлекать всех рабочих, сохраняющих веру в бога, в с.-д. партию, мы безусловно против малейшего оскорбления их религиозных убеждений, но мы привлекаем их для воспитания в духе нашей программы, а не для активной борьбы с ней. Мы допускаем внутри партии свободу мнений, но в известных границах, определяемых свободой группировки: мы не обязаны идти рука об руку с активными проповедниками взглядов, отвергаемых большинством партии.

Другой пример: можно ли при всех условиях одинаково осуждать членов с.-д. партии за заявление: «социализм есть моя религия» и за проповедь взглядов, соответствующих подобному заявлению? Отступление от марксизма (и, следовательно, от социализма) здесь несомненно, но значение этого отступления, его, так сказать, удельный вес могут быть различны в различной обстановке. Одно дело, если агитатор или человек, выступающий перед рабочей массой, говорит так, чтобы быть понятнее, чтобы реальнее оттенить свои взгляды в терминах, наиболее обычных для неразвитой массы.

Другое дело, если писатель начинает проповедывать «богостроительство» или богостроительский социализм (в духе Луначарского и К°). Насколько в первом случае осуждение могло бы быть придиркой или даже неуместным стеснением свободы агитатора, свободы «педагогического» воздействия, настолько во втором случае партийное осуждение необходимо и обязательно. Положение: «социализм есть моя религия» для одних есть форма перехода от религии к социализму, для других — от социализма к религии (…)

Задача борьбы с религией есть исторически задача революционной буржуазии, и на Западе эту задачу в значительной степени выполнила (или выполняла) буржуазная демократия в эпоху своих революций или натисков на феодализм и средневековье. И во Франции и в Германии есть традиция буржуазной войны с религией, начатой незадолго до социализма (энциклопедисты, Фейербах). В России, соответственно условиям нашей буржуазно-демократической революции, эта задача ложится всецело на плечи рабочего класса… В России условия совсем иные. Пролетариат есть вождь нашей буржуазно-демократической революции. Его партия должна быть идейным вождем в борьбе со всяким средневековьем, в том числе и со старой, казенной религией и со всеми попытками обновить ее или обосновать ее по-иному и т. д…

Заявив с думской трибуны, что религия есть опиум народа, наша фракция поступила вполне правильно и создала, таким образом, прецедент, который должен послужить основой для всех выступлений русских с.-д. по вопросу о религии. Следовало ли идти дальше, развивая еще подробнее атеистические выводы? Мы думаем, что нет. Это могло бы грозить преувеличением борьбы с религией со стороны политической партии пролетариата; это могло бы вести к стиранию грани между буржуазной и социалистической борьбой с религией…

Второе и едва ли не главное для с.-д. — разъяснение классовой роли церкви и духовенства в поддержке черносотенного правительства и буржуазии в ее борьбе с рабочим классом — равным образом было выполнено с честью. Конечно, на эту тему можно сказать еще очень многое, и последующие выступления с.-д. найдут, чем дополнить речь тов. Суркова, но все речь его была превосходна, и распространение ее всеми партийными организациями есть прямая обязанность нашей партии…

Из статьи «Классы и партии в их отношении к религии», июнь 1909 г.: «…13 мая епископ Евлогий прочел в Думе „Постановление думского духовенства“: „Православное думское духовенство в подавляющем большинстве находит“… что во имя „первенствующего и господствующего положения православной церкви“ недопустимы ни свобода проповеди для старообрядцев, ни явочный порядок открытия старообрядческих общин, ни наименование старообрядческих духовных лиц священнослужителями. „Чисто моральная точка зрения“ русских попов вполне обнаружила себя, как чистейший клерикализм… Вот несколько выдержек из речей: „Я говорю только, что инициатива этих (т. е. церковных) преобразований должна исходить изнутри церкви, а не извне, не со стороны государства и, конечно, не со стороны бюджетной комиссии. Ведь церковь есть учреждение божественное и вечное, ее законы непреложны, а идеалы жизни государственной, как известно, подвергаются постоянным изменениям“ (епископ Евлогий, 14 апреля). Оратор вспоминает „тревожную историческую параллель“: секуляризацию церковных имуществ при Екатерине II. „Кто же может поручиться за то, что бюджетная комиссия, выразившая в настоящем году пожелание подчинить их (церковные средства) государственному контролю, в следующем году не выскажет пожелания переложить их в общегосударственное казночейство, а затем и совсем передать заведывание их из власти церковной к власти гражданской или государственной?… Церковные правила говорят, что если вверены епископу души христианские, то тем более должны быть вверены церковные имущества… Ныне стоит перед вами (депутатами Думы) ваша духовная мать, святая православная церковь, не только как перед народными представителями, но и как перед своими духовными детьми“ (там же).