Евангелие от козы - [30]

— Уходи прочь, драная кошка! Не ешь мою Мемеку!

Обескураженный вопиющим безрассудством сестры, Урс на несколько мгновений потерял способность не только соображать, но и двигаться — время для юноши остановилось, всё окружающее обесцветилось, лишь рвущиеся из сердца слова сохранили значение: Отец-Леопард, защити Пчёлку! Не дай своему пятнистому сыну её обидеть!

По счастью, Отец-Леопард услышал молитву Урса: смущённый неожиданным нападеньем, могучий зверь не бросился на девочку, а лишь грозно зашипел и, защищая добычу, предостерегающе занёс левую переднюю лапу. Испугавшаяся Пчёлка отпрянула в сторону и, сломя голову, кинулась за ближайший куст. Пришедший в себя юноша, закричав, — стой, Пчёлка, там обрыв! — выскочил из укрытия и, забыв об опасности, бросился на помощь сестре. Поздно! Протяжный вопль, — Урсик! — донёсся до юноши снизу, со дна обрыва.

Увидев десятью шагами ниже застрявшую в ветках терновника, орущую Пчёлку, юноша перевёл дух: кажется, паденье не сильно повредило девочке. Склон обрыва был хоть и крутым, но не отвесным, и сестрёнка не столько летела, сколько скользила по вязкой глине. К тому же, терновый куст значительно смягчил падение. А что девчонка наверняка больно оцарапалась об острые колючки — ничего страшного, впредь будет наука.

Успокоившийся юноша, негромко крикнув сестре слова ободрения, глянул на леопарда. Слава их общему Небесному Отцу: прогнав непрошеных гостей, хищник с аппетитом уплетал козу, утратив всякий интерес к беспокойным соседям.

С трудом спустившись по крутому откосу, Урс вытащил из колючего терновника хныкающую Пчёлку, однако, едва он поставил девочку на ноги, Мара громко вскрикнула. Голеностопный сустав на правой ноге сестры распух и зверски болел — скверно! Вывих или даже перелом. Ругая себя за легкомыслие, — только дурак может взять на охоту девчонку! — юноша-Леопард подхватил Пчёлку на руки и бережно понёс домой.

АГР-УГА ИДЁТ ПО СЛЕДУ

(Семнадцатое погружение)

От начала дождей прошло уже полторы луны, а небо не прояснялось: над землями рода Ящерицы висели тяжёлы тучи, сверкали молнии, грохотал гром. Но более всего досаждали детям низвергающиеся из небесных пещер бога-дракона Рарха холодные водопады — ни побегать, ни поиграть, ни подурачиться! Да, первые несколько дней мальчишки и девчонки были настолько рады дождю, что, визжа от восторга, как бешеные носились под упругими водяными струями, не обращая внимания на холод. Ведь дождь — это еда: лягушки, рыба, кролики, антилопы, зебры. В первую очередь — лягушки, которые заводятся уже на второй день после того, как небо начинает орошать землю и пересохшие речные русла до краёв наполняются водой. А вслед за лягушками в реках появляется рыба, затем возвращаются звери — люди-Ящерицы наконец-то отъедаются после голодной зимы.

К сожалению, нет совершенства без изъянов: непрестанно сменяющие друг друга холодные ливни с каждым днём надоедают всё больше — ох, уж этот бог-дракон Рарх! Ни в скупости, ни в щедрости не знающий меры! В зимнюю сушь каплю воды у него не выпросишь, а весной — льёт и льёт.

В десятый раз повторив про себя длиннющий заговор от зубной боли, Клик отодвинул бычью шкуру и выглянул наружу: всё тот же дождь! Как и вчера, и позавчера, и третьего дня — нет! Даже если иссякнут небесные пещеры принявшего облик крылатого Бегемота бога-дракона Рарха, Урсу с Пчёлкой ещё много-много дней не переправиться через широкую, бурную реку. Конечно, если юноша с девочкой нашли убежище на её берегу, а не переселились на Нижние Пастбища, настигнутые внезапным наводнением.

Беспокойство о друге, сколько бы Клик ни убеждал себя, что юноша с девочкой не утонули в пещере, не проходило: да, ни он сам, ни шаман Огр не смогли увидеть Урса с Марой в Обители Де-Рада — ну, и что? У каждого бога и каждой богини есть свои — пусть небольшие — Обители. И как эти Обители ни малы — для избранных место всегда найдётся! Что же — Урс с Марой избранные? А почему бы и нет?! Ведь могучая Мана — далеко не единственный признак избранничества! Отвага, сила, ум, красота часто привлекают внимание тех или иных богов и богинь! Не говоря уже о сердечных склонностях — которые у Бессмертных ещё прихотливее, чем у людей. Словом…

…Смеркалось. Ненадолго притихший ливень вновь разошёлся — продрогший Клик опустил бычью шкуру и вернулся к почти погасшему очагу. Раздув угли, юноша-Копьё положил на них три небольшие веточки — из-за непрекращающихся дождей топливо приходилось беречь — и, когда разгорелся огонь, пристроил рядом с очагом нанизанную на палку крупную рыбину. Без удовольствия съев испечённого карпа, Клик рассердился на самого себя: расхныкался, понимаешь, подобно сопливой девчонке! В нашем Серединном Мире его друг или переселился на Нижние Пастбища — придумал себе головную боль! Нет — чтобы проверить?! Даже если не удастся переправиться через разлившуюся реку — кто ему мешает погромче покричать с другого берега?! Вряд ли Урс с Марой ушли далеко от воды? Хотя… чего-чего, а воды сейчас везде с избытком — и?.. Что — «и»?! Вот доберёшься завтра до переправы, тогда и подумаешь, что делать дальше! А сейчас — нечего! Изводить себя бесплодными гаданиями — занятие для старух!