Евангелие от экстремиста - [35]

За пару лет работы в обычном ларьке мне удалось заработать приличную сумму денег, я даже купил однажды билет в вагон СВ, следующий до Одессы. Ехал с разными людьми, менявшимися по мере движения поезда. Сначала попутчиком оказался офицер украинского министерства обороны, долго переживавший за судьбу ВВС Украины, поскольку в его родном городе на летном поле гуляют коровы, а к самолетам привязаны козы. Я представил себе эту картину, и подумал, что Украине ВВС, на самом деле, решительно не требуются. То у них во время показательных выступлений самолет упадет на трибуну с людьми, то ПВО собьёт израильский гражданский самолет… Странно, что ООН до сих пор не приняла решение о запрете в отношении желания Украины иметь собственные вооруженные силы. Слишком уж много немотивированных глупостей там происходит постоянно. Некоторые эксперты даже высказали мнение, что в братской нам республике селяне выращивают настоящее наркотическое сало, от поедания которого офицерами Украинской армии и исходит главная угроза мировому сообществу.

Следующим моим попутчиком стал уголовно-криминальный авторитет из Винницы, у которого в Москве была большая группировка — на 400 бойцов. Он очень переживал за судьбу Крыма, и несколько раз произнес, что "Крым будет либо Украинским, либо ничьим". Исходя из физических данных братка, я решил не вдаваться в подробности на тот счет, что рано или поздно Крым все равно будет турецким, и никакой дешевый пафос а-ля "Укры — истинные предки славян и европейцев", или "этническими украми были Александр Македонский, Иисус Христос, Наполеон Бонапарт и Леонардо Да Винчи" здесь абсолютно неуместен.

По вагону поехала тележка с едой. Старый дедок предлагал шоколад, шампанское и коньяк. Я вспомнил деда. Несколько лет назад от ходил по тому же поезду. Я, как правило, ехал в Брянск с товаром, торговать, в одном и том же плацкартном вагоне, на самом непрезентабельном месте возле туалета, с выбитыми стеклами, а тот же дед так же катил свою ресторанную тележку:

— Пиво, чипсы, конфеты, — и, доставая пакет с дешевыми желтыми леденцами без оберток, тыкал мне ими прямо в рожу. — Конфеты для бедных.

Я на всю жизнь запомнил эти самые "конфеты для бедных", и, конечно, попросил у деда именно их. Беззубый дед смутился, но шутку понял. Леденцов у него не было. Я взял шоколадку.

В ларьке работать месяц от месяца стало всё привычнее. Летом стояла сумасшедшая жара, и стены из стружки выделяли фенол, поэтому жутко болела голова. Зимой стоял леденящий холод. Регулярно приходилось спать при вырубленном свете — с температурой минус тридцать. Это — штатная ситуация для продавца коммерческого киоска. И никуда не денешься. Надо мужественно охранять товар. Чтоб торговля продвигалась более успешно, приходилось идти на разные хитрости. Я, к примеру, давал якобы французской дешевой туалетной воде русские названия. Якобы перевод с французского. Писал на ценнике, ну там «Нежность», или «Разлука». А внизу — "для самых милых и женственных". Ну и на мужском одеколоне, соответственно: «Мужество», или "Сила Воли" — с припиской — "Для крутых и уверенных в себе". Основной принцип рекламы — чем глупей написанное, тем ярче, и сразу в глаза бросается. Народ читал с большим интересом. Кто знал французский — начинал ржать до упаду, не отходя от кассы. Частенько в окошко просовывалась жирная волосатая лапа с толстенной цепью желтого металла и крупной купюрой:

— Ты, это, братан, дай мне ТУ туалетную воду, "для крутых". Там написано. Которая подороже.

К сожалению, я в запахах не понимал вообще ни хрена. Это мой большой природный недостаток. И самое тяжелое было — давать барышням советы. Запоминал по памяти, что пахнет цветами, что — сладкое, и так далее. К примеру, ясно как день, что парфюм "Маже Нуар" любят консервативные дамы за сорок, а «Клима» пользуется успехом у девиц 25–30 лет, работниц офиса и официанток.

Москва являла собой огромный такой организм, поглощающий людские души, стирающий любые, даже самые легкие намеки на лирику. Здесь всё всегда по-серьезному. Идя по улице, здесь никогда нельзя останавливаться. От любого, кому есть до тебя дело, в особенности, мента, в отношении тебя, обычного смертного, исходит чудовищная угроза. Тебя могут обмануть, ограбить, убить. Тебя могут посадить ни за что, могут вывезти в лес и задушить. И ты пролежишь до весны, а куски твоего мяса будут разодраны голодными московскими собаками. В Москве сама смерть — холодная, циничная сука. Она может застать человека в метро. Когда я работал бригадиром в ларьке, и постоянно ездил за товаром в метро — каждый день попадались мертвые пенсионеры. Иногда люди бросались под поезд, прибывающий к станции метро, на глазах у изумленной московской публики. Или падали на крышу, и их сразу разрывало на куски, лишь поезд начинал въезжать в тоннель. Московское метро вообще было местом религиозно-мистическим. Старожилы рассказывали, что часто поезда прибывают на станцию утром с окровавленными колесами, поскольку в самом теле метро живут и размножаются целые полчища крыс. Крыс наматывает на колёса. Даже если это и не соответствует действительности, всё вышесказанное как нельзя лучше описывает саму суть главного российского мегаполиса. Здесь и люди часто живут, как крысы. А крысы думают и выживают, перенимая у людей их страшные навыки и инстинкты, чтобы так же жить, и бороться за жизнь. За каждый кусок мяса, за луч света, за право отъединиться от больших масс людей — чтоб не спускаться в метро, не ходить в людные места, типа московских рынков, и при этом полноценно жить. Возле моего ларька на Молодежной раз пять или шесть резали покупателей. Насмерть. Вот только что стоял, спрашивал про духи, а теперь лежит в луже крови, стонет. Практически на моих глазах известный киллер Саша Македонский застрелил на Петровско-Разумовском рынке несколько милиционеров. Я часто на этом рынке появлялся — было очень удобно там делать оптовые закупки для ларька, и там вечно кого-то резали, убивали или просто грабили. Я уже давно не занимаюсь никакой торговлей, но рынки ненавижу до сих пор. В память о Москве. Все рынки. Любые.