Евангелие от экстремиста - [23]

Спустя некоторое время Лимонов существовал уже где-то на периферии сознания "руководителей движения". Те сетовали, что, мол, "негоже писателю было гадости о себе в книжках писать". Слушать его самовлюбленные молодые лидеры вскоре вовсе перестали, и, как и следовало ожидать, восторжествовало полнейшее мракобесие. Язычник Бирюков обрел себе новых кумиров в лице Милосердова — какого-то отставного военного, возглавлявшего реально отсутствующий Союз Русского Народа. Тот помог с помещением для собраний — теперь они проходили в муниципальном здании — Администрации Красногвардейского района. Эдакий страшный сон Юрия Михайловича Лужкова. Перед собранием мы выходили к метро и отбирали у сектантов их пригласительные билеты на собрания. Затем под музыку марша начиналось действо: шеренги штурмовиков с повязками на рукавах дружно заходили в зал административного госучреждения. Там висели наши флаги, внизу перед аудиторией, в центре, многозначительно сидел спокойный, как удав, дог. Между рядами ходил и всех нюхал здоровенный бультерьер. А с трибуны говорили о спасении русской нации, и дружно вскидывали руки вверх. Никакого продолжения, однако, из этого цирка не получилось.

Еще один, последний раз, движение «Россы» прошло колонной перед ВДНХ, на День Независимости России. Лимонов этого выхода не одобрил, и Женя Бирюков сказал всем: "Ну что мы его будем слушать, кто он такой, этот писатель". И мы пошли. На следующий день в газетах опубликовали наши фотографии шествия. Стоящие неподалеку группы баркашовцев и иных наци, сбившись в кучу, салютовали римским приветствием. Мы скандировали «Нация-Честь-Верность», и прочие страшилки. От анпиловского митинга схлынула толпа и сбежали все журналисты. Опущенный Анпилов заголосил, что, мол, тут кругом провокаторы, и это подстроено. Журналисты задавали разные вопросы. В ответ звучали наивные до слёз ответы про спасение Родины железным порядком.

Через несколько дней в штабе состоялась интересная встреча. Лидер так называемой "Русской фашистской партии" Маликов Андрей предложил мне составить компанию для интервью матёрому западному журналисту, нашему якобы тайному симпатизанту. Интервью приехал брать большой белобородый дед из газеты "Чикаго Трибюн". Партия Маликова состояла из него одного и имела напечатанную в одном экземпляре Программу. Так что меня он присоединил до кучи, и численность постоянно крепнущих рядов немедленно удвоилась. Партия эта то же входила в пресловутый "лимоновский блок". Сам Маликов воевал в Боснии, имел сербские награды, и был всеми уважаем. На интервью он сокрушался и искренне переживал за судьбу белых американцев, угнетаемых размножающимися прямо на глазах черными неграми. Во время дискуссии было пару острых моментов, когда Маликов стал говорить о будущем России, о том, что ничего хорошего Россию не ждет — что будет здесь Югославия, если не хуже. На что белобородый американец убедительно так, не выговаривая «р», стал объяснять:

— Нет, господа, не может быть, Россия — великая страна, Россия — это не Нигерия. Здесь очень образованные люди, они отстоят право нормально жить, они не превратятся в рабов, они не будут, как граждане Нигерии, работающие в шахтах за 10 долларов в месяц, терпеть. Они восстанут, если будет плохо.

В Нигерии в свое время пришло к власти либеральное правительство, разворовало казну, набрало кредитов у международных организаций, и смылось. Страна расплатилась акциями добывающих компаний. Страна очень богата. Однако, есть в Нигерии столица — Лагос, с высоким уровнем жизни, лимузинами, короче, как Москва, — и есть страна, живущая за колючей проволокой и работающая забесплатно. Чтоб правительство могло спокойно, десятилетиями, рассчитываться с кредиторами. Обычное рабство по рецепту МВФ. Честно говоря, я, как и Маликов, не очень поверил американцу.

Думаю, что Россия и Нигерия почти сравнялись. Лет же еще через пять — отличия исчезнут полностью. А чтобы от кредиторов зарубежных никто не разбежался по разным там окрестностям — вокруг страны обязательно возведут огромный бетонный забор, и заставят всех патриотически настроенных граждан и гражданок рубить киркой какую-нибудь породу, за те же десять баксов. Долги МВФ отрабатывать. И вокруг Москвы тоже забор. Чтоб и туда никто из простых смертных без дела не лазил. Не мешал руководить процессом возврата долгов. Так что железный занавес ещё вернется обязательно. Не мы первые.

Ночь Ивана Купалы мы отмечали в Лосиноостровском лесопарке разжиганием большого костра в виде свастики. Мы стояли с факелами, образуя солнечный круг, и нас, наверное, хорошо было видно с самолетов над Москвой. После долгой, сосредоточенной и кропотливой медитации, мы ритуально употребили холодную свиную тушенку с батоном, запивая сие блюдо газированной водой. Бультерьер смотрел на мистическое действо с явным недоумением. Удивительно, что никому не пришла в голову идея до кучи сожрать бульчика, принеся его в жертву неведомым мне языческим богам. Есть, на самом деле, очень хотелось, а бультерьер был здоровый и упитанный.

Маликова арестовали 22 июня в центре Москвы с двумя гранатами Ф-1 в рюкзаке, якобы привезенными им из Югославии. В этот день партия должна была участвовать в шествии к Останкино. Однако, приехав в обед в мастерскую Животова, чтоб помочь забрать атрибутику, я нарвался на обыск. Несколько лиц с короткими стрижками переписали паспортные данные, обыскали, расковыряв найденную у меня в кармане пастилу и гуталин для чистки обуви в поисках наркотиков. В шкафу нашли не совсем понятно, откуда взявшуюся стреляющую ручку и несколько патронов, и Бирюкова несколько дней продержали в ИВС. Андрей Маликов умер в тюрьме. Лимонов написал о нем для прохановской газеты статью "Судьба фашиста в России".