Евангелие Михаила Булгакова - [39]
А здесь — бесстрастная машина и столбы под номерами.
Машина зла, видимая Булгаковым.
Против нее — один Левий Матвей.
25. Левий Матвей
В главе «Иуда» была дана краткая характеристика двенадцати апостолам. Добавим еще высказывание Б. Даннэма: «Приписываемая им тупость и ограниченность — неправдоподобный вымысел»[24]. Даннэм имел в виду историческую недостоверность. При нашем анализе важнее литературное неправдоподобие. «Двенадцать» не нужны в сюжете. Без них можно обойтись. Они демонстрируют разительное отличие Иисуса от толпы — но это легко показать иными средствами. Они почти не индивидуализированы — тем больше оснований сократить их число (что в свое время и проделал Иоанн). В булгаковской версии Иисуса-одиночки апостолы никак не умещаются. Итак, уже три причины для редукции. Но талант Булгакова был таков, что он мог позволить себе выбор элементов сюжета и с четырех-, и с пятикратными обоснованиями.
Двенадцать — число явно мистическое, — как и 12 «колен Израиля» [3].
Единственное историческое упоминание об учениках — в знаменитом фрагменте Флавия — сомнительно.
По смыслу Нового Завета, главнейшей функцией двенадцати была передача потомству проповедей Учителя. Двое из них, Матфей и Иоанн, считаются авторами центральных книг Нового Завета; Иоанн носит почетный и многозначительный титул Богослова.
Но почему тогда Евангелия полны противоречий и ошибок? Почему свидетели событий оставили столь невнятную книгу, что существование Учителя подвергается веским сомнениям со стороны берлиозов и компании? Почему на книгу нельзя ссылаться, как на исторический источник?
Ответ напрашивается: свидетелей было мало, а те, что были, — плохие. Предположим, что первый и четвертый евангелисты действительно современники Иисуса. Но книга Иоанна вряд ли может быть признана точной записью событий. Она слишком похожа на художественное произведение. На роль историографа годится один Матфей, который, впрочем, тоже порядочно напутал…
Выбирая Матфея, Булгаков, должно быть, лукаво улыбался — рассказ-то построен в Иоанновом ключе… Что же, путаница должна продолжаться…
Он оставил одного свидетеля. Чтобы объяснить плохую передачу информации, сделал свидетеля тупым и малограмотным.
«Эти добрые люди… ничему не учились и все перепутали, что я говорил… И все из-за того, что он неверно записывает за мной… Ходит, ходит один с козлиным пергаментом и непрерывно пишет. Но я однажды заглянул в этот пергамент и ужаснулся. Решительно ничего из того, что там записано, я не говорил» (с. 439, курсив мой. — А.З.).
Это — булгаковская оценка евангельских сведений, и надо сказать, такая оценка напрашивается.
Итак, единственный историограф — Левий Матвей. Двойное имя взято не случайно. Богословы часто именуют Матфея «иначе Левием, сыном Алфеевым». Но дело в том, что, выбрав эту модификацию имени, Булгаков опять-таки подчеркнул евангельскую путаницу. Евангелист Матфей рекомендует себя как бывшего мытаря (сборщика податей). В параллельном месте у Марка того же мытаря зовут Левий Алфеев, а у Луки — просто Левий. Действительно, просится мысль, что оба сборщика налогов есть одно лицо под разными именами. Но Матфей в своей книге упоминает еще Леввея-Фаддея. Марк и Лука снимают ремарку «мытарь» у имени Матфея, а своего мытаря Левия в апостолы не производят.
Разобраться в этой путанице, видимо, нельзя. Понятно лишь одно: Матфей вводил мытарей в Евангелие, а Марк и Лука — изгоняли.
Булгаков объединил обоих фискалов; так сказать, возвел в квадрат, и не без основания. В исторической реальности они были самыми ненавистными и презираемыми людьми — именно их Иисус назвал «больными». Их считали бессовестными, бездушными злодеями. Их обращение к духовной жизни пропагандировалось как важнейшее Иисусово чудо — да так оно и было, видимо… Обращение мытарей иллюстрирует сразу и концепцию презрения к земным благам, и важнейший лозунг «последние станут первыми», в котором также содержится идея добра.
Все люди добрые. Даже сборщики податей.
Единственный ученик Иешуа становится из последних первым в тот момент, когда бросает деньги на дорогу. Он грамотен — какую-то запись дел Учителя надо оставить. До сих пор он умел только выколачивать деньгу, ничему не учился — запись будет невнятной, путаной, и «путаница будет продолжаться очень долго».
Любопытно, что Иешуа с Левием не нищенствуют — в антитезе с Евангелиями. Они стараются работать, по завету внеевангельского проповедника Павла.
В день ареста они гостили в Вифании [28] у огородника. «Все утро оба гостя проработали на огороде, помогая хозяину, а к вечеру собирались идти по холодку в Ершалаим» (с. 593). Но Иешуа почему-то заторопился и ушел раньше, один. А на Левия к тому же внезапно напала болезнь, и он «провалялся до рассвета пятницы» и поспел в город лишь к объявлению приговора.
То есть Иешуа спас Левия от гибели (как в Евангелии, где Христос отвел гибель от всех апостолов [33]). Правда, Иисус послал учеников в Иерусалим вперед, сам же двинулся после… [29]. Заодно развеяны все недоразумения с обстоятельствами ареста — историограф при аресте не присутствовал.
Книга Александра Зеркалова посвящена этическим установкам в творчестве Булгакова, которые рассматриваются в свете литературных, политических и бытовых реалий 1937 года, когда шла работа над последней редакцией «Мастера и Маргариты».«После гекатомб 1937 года все советские писатели, в сущности, писали один общий роман: в этическом плане их произведения неразличимо походили друг на друга. Роман Булгакова – удивительное исключение», – пишет Зеркалов. По Зеркалову, булгаковский «роман о дьяволе» – это своеобразная шарада, отгадки к которой находятся как в социальном контексте 30-х годов прошлого века, так и в литературных источниках знаменитого произведения.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге, написанной на документальной основе, рассказывается о судьбе российских подводных лодок, причина трагической гибели которых и до сегодняшних дней остается тайной.
В своей книге Алла Валько рассказывает о путешествиях по Украине и размышляет о событиях в ней в 2014–2015 годах. В первой части книги автор вспоминает о потрясающем пребывании в Закарпатье в 2010–2011 годы, во второй делится с читателями размышлениями по поводу присоединения Крыма и военных действий на Юго-Востоке, в третьей рассказывает о своём увлекательном путешествии по четырём областям, связанным с именами дорогих ей людей, в четвёртой пишет о деятельности Бориса Немцова в последние два года его жизни в связи с ситуацией в братской стране, в пятой на основе открытых публикаций подводит некоторые итоги прошедших четырёх лет.
В этом сочинении я хочу предложить то, что не расходится с верой в существование души и не претит атеистическим воззрениям, которые хоть и являются такой же верой в её отсутствие, но основаны на определённых научных знаниях, а не слепом убеждении. Моя концепция позволяет не просто верить, а изучать душу на научной основе, тем самым максимально приблизиться к изучению бога, независимо от того, теист вы или атеист, ибо если мы созданы по образу и подобию, то, значит, наша душа близка по своему строению к душе бога.
Пережив самопогром 1990-х, наша страна вступила в эпоху информационных войн, продолжающихся по сей день. Прозаик, публицист, драматург и общественный деятель Юрий Поляков – один из немногих, кто честно пишет и высказывается о нашем времени. Не случайно третий сборник, включающий его интервью с 2014 по 2020 гг., носит название «В зоне риска». Именно в зоне риска оказались ныне российское общество и сам институт государственности. Автор уверен: если власть не озаботится ликвидацией чудовищного социального перекоса, то кризис неизбежен.
Автор, около 40 лет проработавший собственным корреспондентом центральных газет — «Комсомольской правды», «Советской России», — в публицистических очерках раскрывает роль журналистов, прессы в перестройке общественного мнения и экономики.