Эвакуация - [44]

— И всё время, когда вы шли с Сергеевым к лагерю, вы тащили с собой эти вещи? — улыбнулся Фёдор Павлович.

— Но мы ведь ехали к родственникам, — глухо и потерянно тихо произнёс Миронов.

Денис громко хмыкнул.

Миронов, видимо, ещё не совсем пришедший в себя после нападения, повернулся и направился к автобусу.

— Как он себя показал? — спросил я старого мастера. — И откуда вообще взялся?

— Говорит, что просто остановились на дороге подобрать нашего звёздного графа, двинулись с места и вместе с машиной оказались в таинственном тумане. Вынырнули из него уже здесь. Во время нападения деваться некуда было. Каждый сражался. Когда я как-то обернулся, то увидел, что он в одиночку защищал одно из окон.

Новичок вернулся с сумкой и протянул мне стопку чистого, уложенного и выглаженного с женской аккуратностью белья. Я сначала натянул футболку чёрного цвета с фирменной надписью на груди. Вырез футболки аккуратно прикрыл тело и опоясал шею там, где не было видно ни одного знака. Но вот руки... Они остались открытыми.

Следующим пополнением в моём гардеробе оказались брюки. Хозяевами они брались с расчётом на подшивку, а вот мне пришлись в самый раз. Сверху футболки накинул куртку, а потом обулся в белые кроссовки, прямо на голую ногу.

Я настолько сроднился с первобытной жизнью, что чувствовал себя в одежде не совсем уж и комфортно.

Без неё было лучше.

Намного лучше.

— Ну, как я? — с нарочитым равнодушием спросил я и повернулся к Денису.

Тот скептически осмотрел меня так, словно глазами ощупал с ног до головы, а чуть позже вынес суровый вердикт:

— Со спины вроде ничего. А вот стоит твоё лицо увидеть, как сразу понимаешь, что одежда-то не твоя вроде как. Думаю, документы у тебя сразу попросят первые же постовые, а их у тебя как раз и нет никаких.

Я понимал, на что намекает Денис. Хоть я и убрал татуировки с лица, всё же моя физиогностика резко отличалась от среднеевропейских стандартов начала двадцать первого века. Чем-то я немного напоминал гостей из Средней Азии или Кавказа. Совсем чуть-чуть. Лишь смуглой кожей, не более того. Черты же лица выдавали принадлежность к совершенно иной расе, формировавшейся на значительном географическом удалении от моего родного края, из другого генетического материала. Как-то Денис показал мне большую потрёпанную книгу с множеством гравюр офицеров в старинной форме. Так вот. Лица у них были иные, совершенно другие, чем те, что я привык видеть вокруг себя. Они отличались от нас и не только причёсками, но и выражением и как мне показалось даже строением лица.

— Я только быстро посмотрю, — сказал я Денису, — и сразу назад.

— А нельзя послать кого-то другого? — с сомнением спросил Миронов, поняв, о чём идёт речь.

 Я только пожал плечами, отвернулся от них и обошёл автобус. Мне нужна была относительная тишина, чтобы хотя бы на время сосредоточиться и совершить переход.

Закрыв глаза и 'отключив' внешние раздражители, представил то место куда желал переместиться — район вокзала, вечно людный перекрёсток улицы Строителей с проспектом Социалистическим. Возле вокзала, как мне казалось, было легче всего потеряться среди вечно снующих прибывающих и отбывающих пассажиров. Большое значение так же имело большое табло, расположенное над дверями нижнего этажа первого жилого на проспекте дома, принадлежащему банку. На экране кроме курса валют можно всегда увидеть не только местное время, но и месяц и год.

Число я мысленно определил точное — двадцать пятое июля, и год избрал особый, 2009, в то время меня в городе не было. Кто знает, отчего может образоваться очередная аномалия.

Закончив с датой предстоящего путешествия, представил, что рядом находится дверь, через которую смогу посетить намеченное место. Протянул руку вперёд, нащупал неизвестно откуда взявшуюся в пустоте подобие дверной ручки-скобы и дёрнул её на себя.

И, зажмурившись, решительно шагнул внутрь.

Свежий ветерок, прохладный степняк, несущий в себе признаки надвигающегося дождя, тут же оповестил о том, что эксперимент удался. Открыв глаза, первым делом улыбнулся старому знакомому. После невыносимо удушающей духоты и жары тропической саванны было очень приятно ощутить вновь благость умеренного климата, о котором я не раз скучал во время путешествий.

Проявился я за углом большого торгового павильона, длинными рядами застеклённых витрин и дверей протянувшегося от проезжей улицы до самого здания вокзала. Сразу же осмотрелся. Стоял я в удалении от основной массы бывших и будущих пассажиров, сновавших вдоль павильона. Все они говорили о чём-то, улыбались кому-то, смеялись над чем-то. Множество мужчин, женщин и детей. Их оказалось так много, что увиденное количество подобных мне даже немного ошеломило. Дополнительный шумный антураж представляли собой автомобили, выстроившиеся перед светофором, вдоль трамвайных путей, в длинную гудящую пробку. Мимо, совсем близко, грохоча колёсами, проехал чудовищно огромный и неуклюжий трамвай под номером один.

Я невольно сглотнул слюну.

Что-то было не так.

Автомобили казались мне намного более современными, чем те, что я ожидал увидеть. Да и павильона, как я помнил, в 2009 году ещё здесь не построили. Его возвели позже, года через два, снеся, по указанию городской администрации жавшиеся друг к другу разномастные 'комки'.