Ева Браун: Жизнь, любовь, судьба - [12]

Столь быстрой метаморфозе она в значительной степени была обязана Ильзе. В первые дни после своего возвращения из монастыря Ева с нескрываемым удивлением смотрела, как старшая сестра красится и приводит себя в порядок. «Фу! — громко возмутилась она. — Как ты можешь так пачкать лицо!» Позднее она выяснила, что Ильзе носит шелковое белье, и прочитала ей целую лекцию, повторив буквально все то, что ей вдолбили в голову монахини.

Но однажды она сама начала вертеться перед зеркалом и как-то даже, приняв ванну, смерила талию и объем бедер у Ильзе, затем сравнила ее параметры со своими и твердо решила похудеть.

Ильзе восемь лет работала секретаршей у врача Мартина Леви Маркса, еврея по национальности, до тех пор, пока он не эмигрировал в США (он и в послевоенные годы жил в окрестностях Нью-Йорка). Естественно, Ева также захотела устроиться на работу в частную клинику. Ей повезло, ее взял к себе доктор Гюнтер Гофман, от которого она ушла через два месяца. Еве очень не понравилось сидеть в белом халате в приемной. К тому же ее страшно раздражали бесконечные вопросы пациентов, а на кровь и гноящиеся раны она вообще смотреть не могла. (Тем не менее позднее она сумела убедить Гитлера в том, что хорошо разбирается в медицине, и фюрер очень серьезно отнесся к ее словам.) На другом месте Ева сразу же возненавидела пишущую машинку, на которой была вынуждена постоянно печатать. Разумеется, оттуда ей также пришлось уйти.

Тем временем Фриц Браун получил большое наследство и мог позволить себе не только отложить деньги на приданое дочерям, но и купить малолитражный «БМВ», считавшийся тогда предметом роскоши. Еве уже не нужно было зарабатывать на хлеб, но она во всеуслышание заявила, что намерена жить на свое жалованье и ходить, куда хочет. Ведь Фриц Браун обращался с дочерьми так же сурово, как и со своими учениками, и тщательно проверял круг их знакомых. Он постоянно спрашивал, куда они идут, во сколько вернутся и, не таясь, подслушивал телефонные разговоры. Более того, ровно в десять часов вечера он отключал в квартире электроэнергию, и девушки были вынуждены купить себе карманные фонарики, чтобы читать по ночам в постели под одеялом.

Разбогатев, Фриц Браун даже не подумал давать дочерям деньги на карманные расходы. Из-за этого они иногда оказывались в неловком положении. Однажды Ильзе познакомилась с молодым человеком и решила сходить куда-нибудь вместе с ним и Евой. Напомню, Ильзе не просто самозабвенно любила танцевать, она завоевала первое место на Европейском конкурсе любителей бальных танцев. Они доехали на трамвае до отеля «Регина». Входной билет стоил две с половиной марки, у Евы с собой не нашлось даже мелочи. От стыда ее лицо покрылось красными пятнами. Приятель Ильзе улыбнулся и заплатил за нее. Однако Еве было настолько неловко, что вскоре она с плачем убежала домой. И поклялась пойти работать, чтобы не зависеть от отца и не чувствовать себя больше униженной.

Теперь она стояла возле подъезда с табличкой «Фотоателье Генриха Гофмана. Изготовление художественных фотографий».

Ева ничего не знала ни о тесных связях своего будущего шефа с руководством Национал-социалистической партии, ни о том, что ее официальный орган «Фелькишер Беобахтер» находился совсем рядом, и его сотрудники ежедневно собирались в расположенном поблизости ресторане «Остерия-Бавария». Тем более ей было совершенно невдомек, что вместе с ними туда частенько захаживал Адольф Гитлер.

Тогда фамилия владельца небольшого фотоателье на Шеллингштрассе почти ничего никому не говорила. Доходы его были довольно невелики. Зато после прихода нацистов к власти выяснилось, что Генрих Гофман поступил весьма разумно, наладив близкие отношения с их руководителями. Его расчет полностью оправдался. Гофман стал «имперским фотокорреспондентом НСДАП» и, соответственно, мультимиллионером.

Германия переживала экономический спад. Профессия фоторепортера не считалась тогда престижной, а редакторы иллюстрированных изданий еще не догадывались, какой мощный взлет тиражей ожидает их. Добродушный толстяк Гофман, слывший большим любителем поесть и выпить, всегда веселый и жизнерадостный, начинал свою карьеру отнюдь не с нуля. Он был фотографом во втором поколении и дебютировал в этом качестве при дворе короля Баварии. Часто, крепко выпив, он хвастался, что снимал многих знаменитостей, в том числе английского короля Эдуарда VII и Карузо. Одна из его фотографий кайзера даже вызвала политический скандал.

С Гитлером Гофман познакомился через два года после того, как тайно вступил в НСДАП и получил членский билет за номером 427. Некое не слишком известное фотоагентство заказало ему множество фотографий будущего диктатора в различных позах. Но Гитлер, подобно Грете Гарбо, наотрез отказывался сниматься, всерьез полагая, что завеса секретности в гораздо большей степени привлечет к нему внимание широких масс. Сперва казалось, что Гофману не удастся заставить его изменить свое мнение. Однако вскоре они, к удивлению многих, подружились, так как весельчак Гофман превосходно умел поднимать настроение и в его присутствии Гитлер забывал о повседневных тяготах и заботах.