Eurocon 2008 (2). Спасти чужого - [17]

* * *

Инженер Станислав Пес сидел, свесив ноги за корму, и насвистывал колыбельную: «Spij kochanie, spij…»

Его одутловатое неухоженное лицо было безмятежным. Казалось, появись сейчас дварв, он и бровью не поведет.

На Песа навалилась чудовищная усталость. Усталость немолодого уже человека, своротившего гору, а затем — еще одну.

Дрова в топках прогорели, паровая машина остановилась.

Броненосец медленно дрейфовал вдоль черной дамбы.

Но Пес и не думал бежать в котельное отделение. Точнее, думал. Думал — и всё.

Мышцы его обмякли, в голове было покойно и пусто…

Апатию Песа диалектически дополняла бурная активность капюшонов.

Когда стало ясно, что все дварвы перебиты, они перетащили свои острова-гнезда в бухточку между дамбой и той самой каменной банкой, над которой теперь роились многочисленные насекомые, привлеченные падалью — останками дварвов.

Тотчас острова-гнезда ожили. Закипела мутная водица — это из гнезд нетерпеливо бросились наружу капюшоны-младенцы.

Странным образом все они знали, что делать: покинув свое гнездо, каждый из них направлялся к одной из узких промоин в дамбе, отделявшей райскую лагуну от океана.

Возле промоин, как в дверях иного космопорта, выросли беспорядочные живые очереди. Малыши пихали друг друга своими мягкими отростками, вертелись, кувыркались — словом, шалили. Но очередь двигалась — не без помощи взрослых капюшонов. И вот уже десятки, сотни крох резвились в теплой лагуне под сенью цветущих деревьев.

«Ага… Это у них что-то вроде яслей… Тут маленьким безопасно, тепло и, главное, сытно…»

Как бы в подтверждение его слов первые капюшончики принялись нескладно подскакивать над поверхностью бирюзовой лагуны — завтракали…

«Что же это получается… Капюшоны расправились с могущественным врагом моими, человеческими руками? Дварвы мешали их молоди попасть в ясли, и умные капюшоны придумали комбинацию из меня и броненосца, которая с гарантией негодников уничтожит? Выходит, так…»

В вихре радостной суеты на Песа никто не обращал внимания.

Но он не расстраивался. Инженер раскрыл ящик с надписью «Лазурный Берег» и принялся трапезничать…

Когда последний бутерброд с гусиным паштетом был съеден, а крошки рачительно подобраны (и тоже съедены), над палубой дугою вздыбились два дюжих щупальца.

Пес нахмурился.

«Чего еще можно хотеть от меня, заслуженного ветерана морских баталий?» — сердито подумал он.

Щупальца метнулись вниз, под воду, и, обвив кольцами какой-то продолговатый ячеистый предмет, стремительно водрузили его на палубу в полуметре от Песа.

Беспардонно звякнуло бутылочное стекло.

Щупальца удалились.

Пес присел на корточки рядом с подношением. И, сообразив, что перед ним, громко загоготал.

«Пиво! Они принесли мне пиво! Сделал дело — угощайся!»

Лежа на тюфячке в прохладной тиши кают-компании с бутылкой «Жигулевского», Пес думал вот о чем: «Получается, капюшоны знают о нас, людях в сотни раз больше, чем мы о них! Они знают, чем нас кормить, чем поить, знают, что нас пугает и что мы воспринимаем как вознаграждение… Они даже умеют нами, людьми, тонко манипулировать! Подумать только — заставить человека, не щадя сил, бороться с дварвами для пользы их потомства! Будь на их месте я, представитель одной из самых развитых цивилизаций Галактики, я наверняка потерпел бы фиаско…»

Вечером того же дня Пес преспокойно сошел на берег. Никто из капюшонов не возражал.

* * *

Прошел месяц.

После Сражения у Райской Лагуны, как окрестил схватку с дварвами Пес, инженер повел свой броненосец дальше на север.

Им двигал дерзновенный порыв первооткрывателя.

Тени Магеллана, Крузенштерна и Амундсена стояли у него за плечом, когда он вел броненосец сквозь влажные беззвездные ночи.

Время от времени он причаливал, чтобы нарубить дров и запастись пресной водой для себя и для котлов корабля.

Во время этих экспедиций случалось ему видеть сирхов.

Болтливые и доброжелательные коты-хамелеоны не возражали пообщаться, благо электронный переводчик работал отменно, а зеленый пароход с исполинскими колесами неизменно производил на них впечатление.

Большинство аборигенов видели такую штуку впервые и искренне дивились честным признаниям Песа, который и не думал скрывать, что не имеет никакого отношения к постройке броненосца.

«Но как вообще можно плавать по морю? Там ведь дварвы, злые и страшные!» — по-детски искренне ужасались сирхи.

«Дварвы мне нипочем!» — заявлял Пес, исподволь наблюдая, как мордки хамелеонов уважительно розовеют.

Пес, конечно, лукавил.

Дварвов он по-прежнему опасался.

Реликтовый пулемет чешского производства и две крупнокалиберные охотничьи винтовки, которые он изрядно запыленными извлек из трюма и установил на крыше надстройки, не вселяли в него особой уверенности. Случись новое нападение, эта рухлядь едва ли поможет ему одержать верх…

Однажды, во время очередной вылазки на сушу, Пес встретил на берегу паровой экипаж — судя по конструкции, тот был ближайшим родственником его броненосца.

Ему даже удалось поговорить с сирхами, которые отдыхали поодаль, в тени раскидистого дерева-качага.

Те придирчиво рассмотрели заякоренный пароход, оплетенный радиальными морщинами водной ряби, а потом долго обсуждали его, то и дело оттопыривая спинные гребни, — обсуждали глумливо и даже презрительно.