Eurocon 2008 (1). Убить Чужого - [51]

За все эти дни он много раз успел себя проклясть за то, что сначала так легко, как последний лох, повёлся на дешёвую разводку (это он так себя убеждал; на самом деле он абсолютно не мог понять, в чём состояла разводка и где он лоханулся), а потом, когда надо было просто заорать: «Аська, прячься, спасайся!» – струсил и сказал то, что ему велели. Он никогда не предполагал, что в нём так велик нерастраченный запас самоедства…

Звук последнего удара был отчётливо другой – и тут же в замке каморки заскрежетал ключ. Стас отшвырнул доску…)

Аська только сейчас обратила внимание на то, что стены коридора расписаны узорами и увешаны какими-то странными плоскими куклами и страшными масками. Нарочито неяркий свет низких, у самого пола, светильников не позволял охватить взглядом всё сразу, но то, на что падал взгляд, впечатляло и вместе с тем угнетало – хотя описать и объяснить, что она видит, Аська бы не смогла. Непрерывно перетекающие друг в друга тёмные и светлые силуэты – наподобие «Птиц» или «Рыб» Эшера. И на их фоне – чудовищно изломанные или изогнутые человеческие фигуры, и непонятно, что эти люди делают друг с другом, и хорошо, что непонятно.

Пройдя этим коридором, она уже не могла думать ни о чём другом.

Красная дверь выглядела так, будто была измазана кровью, и хотя Аська знала, что настоящая кровь, когда запекается, становится почти чёрной, ей показалось, что она чувствует тяжёлый гниловатый запах.

– Ма, – сказал Бу. – Смотри.

И показал глазами вверх.

Она посмотрела.

Под потолком, широко раскинув полупрозрачные крылья, парил на ниточках блестящий, словно облитый ртутью, голый человек с громадным членом и длинным тонким раздвоенным на конце хвостом.

(Костя очнулся второй раз. Теперь он уже чувствовал боль в правом плече и лопатке и в правом же боку, особенно в боку – там словно искрили электрические провода. «Так, – подумал он. – Надо что-то делать, и быстро. Если зацеплена печень, до больницы не доживу». Он левой рукой осторожно полез в нагрудный карман – там был Аськин телефон и отдельно аккумулятор, свой телефон Костя носил в заднем кармане брюк, и аппаратик был недостижим сейчас – как если бы лежал на Луне. Он попробовал пошевелить пальцами правой руки, они не слушались. «Ну и чёрт с ними, обойдусь левой. – Он сдвинул крышечку и, стараясь прикрыть приборчик от дождя, вставил на место аккумулятор, защёлкнул крышку, надавил кнопку – экранчик осветился, Костя ввёл пин-код – вызубрил на всякий случай. – Так, теперь родная ноль-один…»

Он не успел нажать кнопочки, как телефон издал громкое «ку-ку!», потом ещё раз и ещё. «Ну, показывай», – подумал он. «Вы понесли наказание средней степени. Вы по-прежнему должны нам четыре поручения», – гласило первое послание. «Позвоните сегодня по номеру 336-57-94, скажите, что готовы взять котов. Коты проживут у вас три недели», – гласило второе. «Вы не выполнили наше поручение и будете жестоко наказаны» – гласило третье.

Не вполне отдавая себе отчёт в том, что он делает, Костя набрал: «Горите вы синим пламенем» – и отправил.

Через несколько секунд пришёл ответ: «Ваш баланс исполненных желаний и выполненных поручений отрицательный. За каждое очередное желание вы будете должны нам три поручения. Вы подтверждаете желание?»

«Да».

«Ваше желание принято».

«Ваше желание будет исполнено в течение часа».

Костя скрипнул зубами от смеха. «А вот теперь – ноль-один…»

Телефон издал короткий писк и погас. Заряд аккумулятора иссяк.)

Аська не притронулась к красной двери – та сама медленно и беззвучно начала открываться перед нею. За дверью было ещё темнее, чем в коридоре. Воздух был полон слоистым дымом, пахнущим сухими сгоревшими цветами.

(Стас посмотрел. Вошёл один Порфирьев. Караульный остался за дверью сбоку, видна была только его рука с дубинкой.

– Чего буяним? – спросил Порфирьев – и, не ожидая ответа, продолжил: – Всё, конец авралу, привезли твоих, доставили в сохранности. Шеф будет счастлив – глядишь, и амнистию объявит…

– Привезли? – тупо повторил Стас.

– Ага, вот только что, я их сам встретил, сопроводил…

И тогда с хриплым воплем Стас одним фантастическим движением вырвал трубу, к которой был прикован, размахнулся – и проломил Порфирьеву череп. Тот плашмя рухнул.

Стас выскочил из каморки, увернулся от дубинки охранника, отоварил его трубой по плечу, потом по колену, потом, уже лежащего, по шее. Охранник задёргался и вытянулся. «И этого убил, – равнодушно подумал Стас. – Где второй?»

Второй забился в угол, тащил из кобуры пистолет. Но, наверное, случайно не на то нажал – из пистолета выпал магазин. Стас подошёл к охраннику.

– Нет, – взмолился охранник. – У меня дети…

– А у меня кто? – спросил Стас. – У меня котята помойные, что ли?

Охранник бросил ему под ноги пистолет.

– Я ничего тебе… свяжи, и всё. Наручники… вот ключ…

Стас взял ключ, разомкнул браслеты, жестом показал караульному повернуться, сковал ему руки за спиной. Подобрал пистолет, вогнал на место магазин. Передёрнул затвор.

– Ключи от двери.

– У старшого… – Охранник подбородком показал на мёртвеца. – Только это… дверь снаружи отпирается, изнутри – никак.

– Не понял, – сказал Стас. – А если вам приспичит выйти?