Этюды к портретам - [9]

Позволю себе привести здесь еще один маленький эпизод.

Это было 25 февраля 1930 года — то есть за 48 дней до смерти Маяковского. Поэт выступил на открытии Центрального Дома работников искусств. Это выступление описано уже неоднократно. Известно, что Владимир Владимирович прочел тогда «Первое вступление в поэму «Во весь голос».

Когда Маяковский в тот раз в ЦДРИ сошел с трибуны, выяснилось, что продолжать вечер больше нельзя. Начатая как шуточный дивертисмент собравшихся артистов программа завершилась Маяковским. После того волнения, которое ощутили присутствовавшие от выступления поэта, невозможно было возвращаться к шуткам. И люди стали расходиться.

В скромной передней тогдашнего помещения ЦДРИ (в подвале в Пименовском переулке) я увидел стоявшего у вешалки Маяковского. Немного поколебавшись, я все-таки решился и подошел к нему. С волнением выдавил из себя банальную фразу:

— Владимир Владимирович, позвольте пожать вашу руку!

В чем заключались мои колебания? Я боялся, что Маяковский почтет мои слова пошлыми, ответит остротой и прочее… Но произошло совсем не то: вдруг я увидел по лицу поэта, что он очень рад моему приветствию. Он протянул мне руку даже с поспешностью…

Только потом я узнал, что в этот критический период ему не хватало друзей, поклонников, почитателей, приверженцев!

МАЯКОВСКИЙ В САТИРИЧЕСКИХ ЖУРНАЛАХ

Маяковский — поэт и драматург изучены сравнительно Освещена также работа Маяковского в «Окнах РОСТА». Но очень мало известно о Маяковском — сотруд советской сатирической печати. А между тем это интересно не только с чисто мемуарной стороны. Нет, для великого поэта его работа в «Крокодиле», «Красном перце», «Чудаке» была важной гранью его могучей пропагандист и агитационной деятельности. В сатирических журналах Владимир Владимирович работал систематически и разносторонне. Он не только помещал в этих изданиях многие из своих стихов, но и принимал участие в выработке планов журнала, давал советы, как лучше откликнуться в очередном номере на то или другое событие, придумывал темы для карикатур и рисунков и т. д.

Пишущему эти строки посчастливилось несколько раз увидеть Маяковского в редакции «Красного перца» летом 1923 года. Редакция занимала большую комнату в подвальном этаже дома на углу улиц Пушкина и Немировича- Данченко (тогда это были Б. Дмитровка и Глинищевский переулок). В соседнем доме помещалось издательство газеты «Рабочая Москва», в систему которого и входил «Красный перец».

Очевидно, прежде в этом помещении было какое-то торговое предприятие. Довольно крутая лестница вела прямо с улицы в редакцию. В окна видны были ноги пешеходов. Но свету было достаточно.

Сотрудники журнала — литераторы и художники, — как по нескольку часов в день толкались в редакции. сатирических изданиях, как и в газетах, в этом есть практическая надобность: иной раз необходимо сейчас же при подпись к рисунку, заполнить пустое место на по образовавшееся оттого, что слетел какой-то матери Часто художникам приходится срочно рисовать новый для тех же целей. Но, конечно, помимо этих дело поводов у нас были и менее серьезные поводы задерживаться в редакции: тут было всегда весело. Для того придумать значительное количество шуток, потреб самому журналу, всегда острят гораздо больше, нужно для еженедельника. эта атмосфера весе острой товарищеской полемики была приятна всем

И вот достаточно часто в подвале «Перца» появлялся

Маяковский. Когда его огромная фигура возникала на верхних ступеньках лестницы, это сразу же производило впечатление на всех присутствующих. Тому было две причины.

Во-первых, Маяковский был знаменитый поэт, огромное дарование которого принуждены были признавать даже его враги. А у нас в редакции таких и не было. Все мы — молодые литераторы и художники — почитатели Маяковского, и всем нам было очень лестно, что замечательный поэт является нашим товарищем по журналу. Добавьте к этому непосредственное влияние на собеседников могучей личности Маяковского, его остроумия и чуткости, его доброжелательности к людям, которая могла смениться на острое презрение и пренебрежение, если находившийся рядом человек был того достоин…

А во-вторых, для беседы, для тех шуток и полемики, которым мы предавались, Маяковский был взыскательным арбитром. Он и сам любил остроумную беседу, охотно принимал в ней участие. Но, разумеется, уровень остроумия великого поэта не всегда был доступен другим. И потому в присутствии Маяковского вся наша братия как бы подтягивалась. Оглядка на Маяковского очень украшала наши «схватки».

И сегодня еще я могу явственно представить себе Владимира Владимировича сидящим на стуле в редакции «Красного перца». Кепка или шляпа сдвинута на затылок. Во рту прыгает неизменная папироса. Между широко раздвинутыми ногами помещается трость, о которую сидящий поэт упирается обеими руками. Выразительные черные глаза двигаются, оглядывая того из полемистов, который говорит в данный момент. В выражении лица-равнодушие. Кажется, что его не очень интересует, о чем говорят окружающие.