Этюды. Эскизы. Рефлексии - [7]
который жить хотел — а значит сметь!
А значит, воля жезлом потаенным
отечеству указывала путь,
где бы товарищам, в отечество влюбленным
на бойне пасть — в безвестности уснуть.
ЭСКИЗ ПРО ВОПРОС
Мой взгляд, распятый в зеркалах
Господь обрек на слух.
И в каждом жесте дремлет взмах —
удар или испуг?!
Блажен ли знающий Завет?!
Послушен ли жилец?!
И если вечных истин нет,
когда всему конец?!
Вопросами распят Господь —
он знает, что творит.
Так вопрошающая плоть
свой дух боготворит.
И если не ответ живуч,
а взгляд — или вопрос,
то чем предстанет наяву
ответов симбиоз?!
ЭСКИЗ ДЛИННОЙ СТРОКОЙ
Изысканное величие многовековых забот
о насущном сомнении в теоретических выкладках
всякие слова выпроваживает на завод,
где производят аксиомы для так называемых выродков.
Читать же нужные книги полезно и занимательно.
Так же как беречь здоровье — прерогатива современников.
Но который из богов следит внимательно
за каждым из моих соплеменников?!
Декабрьским вечером предпочтителен Диоген,
пока снег не смиряется с насилием ночи.
Многовековое хранилище мифов и легенд
ежедневно пополняется парой новых строчек.
Спрятаться за традицией практичнее и естественнее.
Даже если традициям поступать наперекор…
Усталость от слов… Вот когда безответственные
ассоциации в искренности прячут немой укор.
ЭСКИЗ ПРО ФИЛОСОФСКИЕ ВОПРОСЫ
Расставленные камни академий…
Рассыпанные книжные стога…
Из тысячи принципиальных мнений
всегда своя «рубашка» дорога.
Философам жилось на побегушках
не хуже, чем у деспота в чести.
Растраченные мысли на игрушки
куда могли в итоге привести?!
Всех уравняла смерть, достойнейший философ.
Ей задавать вопросы не к лицу.
Наоборот, она спасает от вопросов,
упорно приводя процесс к концу.
ЭСКИЗ О НАСИЛЬНИКАХ
Смышленая душа к себе не подпускает
насильников, невосприимчивых к беде.
Так время пестует своих жрецов, лаская
их тщетный шанс постичь предел
неровного сплетения мгновений
в узор ковра, в открытый лабиринт.
И теплится покой Вселенской Лени
в непротивлении, готовом ритм
любого мановения реалий,
любого столкновения идей
принять и воплотить в деяния,
достойные души, достойные людей.
Но беды остаются неделимы
по формам восприятия душой.
Жрецы насильникам подыскивают Имя,
которого их наглый ритм лишен.
3. РЕФЛЕКСИИ
Трагическим бредом ползет червяк.
Я снова в дыре, как в седле моряк.
Я снова в быту, как татарин в селе.
Так мало уюта на этой земле.
Бездарное чтиво — бесцветная муть.
Светло и красиво: «Полюбишь — забудь!»
Но ритм, погонщик, так хлещет кнутом:
пишите, уродцы, сейчас для потом!
Писать — тонкий юмор, циничная блажь.
Писать для томленья, но не для продаж.
Писать — как попытка на время плевать…
И тут поднимается грозная рать:
— Мы фикус и слоник! Мы биты в боях!
Мы душу, как песню, держали в зубах.
И нехер стараться! И незачем врать!
Отдаться! Отдаться! Отдаться пора!
Я тихо отдался… Червяк начал грызть.
Ах, милое небо, желанная высь!
Прости меня, мама! Простите, родня!
Рифмуюсь я с бредом в преддверии дня.
РЕФЛЕКСИЯ ПРО ВОПРОСЫ
Спроси «зачем?» и встань манерно в позу.
Коль нет огня, чем заменить его?
Пора сменить стихи на правильную прозу,
чтоб точно знать кому и для чего.
Писать же для себя — изысканная роскошь.
Ты, милый, кто такой, чтоб не любить людей?
Слова скрывают суть упрямо и неброско,
чтоб только указать: кому? зачем? и где?
РЕФЛЕКСИЯ ПРО ОТСУТСТВИЕ НОВИЗНЫ
Сюжет не нов, если любить сюжеты.
Слова просты, если любить слова.
Не очень ясно, для чего все это.
Как и не ясно, что здесь продавать.
Весьма цинично?! Разве что рулады
о похоти, тщете и суете…
С душой у мозга начались разлады.
И это стало главною из тем.
Но — стоп! Порог! И за него не вхожи…
Коль суждено — тебе, а нет — уволь…
Я вас любил. Любовь еще, быть может…
И смерть становится желаннейшей из воль.
Задорно гопака — словами по странице!
Прием — увы! — не нов, если любить прием.
— Я вас любил! — писал поэт девице.
И, может быть, любовь та все еще при нем.
РЕФЛЕКСИЯ ПРО ЭСКАПИЗМ
Где угодно, только не здесь.
Чем угодно, только не этим…
Заунывную мудрую песнь
за отцами затянут и дети.
Ой, куда ж ты, дорожка, ведешь?!
Усомниться в покое зазорно.
Мутный дождь да безликий галдеж.
Лишь петляет дорожка узорно.
Не люби эту праздную блажь —
щекотать себя рубленым ритмом.
Тихо скатывается на кураж
исповедь на жаргоне избитом.
Подноготной тоской поклянись
не тревожить распятое чрево…
Чтобы помнить, какой стала жизнь,
если от революции — влево.
РЕФЛЕКСИЯ ФАНТАЗИЙНАЯ
Надменный мозг вбирает пыль пространств
и тешится масштабами абстракций.
— Люби меня! — прошепчет дикий транс
бесформенной тщеты, и с ним остаться
потребует истерикой времен.
Неверен ритм биения услады.
Надменный мозг собою упоен
и сочиняет сам себе баллады
о диких рыцарях и стойких мудрецах,
о праведных аскетах и скитальцах.
И самоупоенью нет конца.
И тешится забвенье этой далью.
РЕФЛЕКСИЯ ГРАФОМАНСКАЯ
Поравняться силой с ленью.
Графоманские устои.
Манифестом поколенье
подзадоривать не стоит.
Поколенье любит брагу.
Класс — он выпить не дурак.
Возраст затевает драку
с восприятием мирА.
То есть мИра. То есть мимо…
То есть миленькая чушь.
Слов пустая пантомима —
словно взятка палачу.
Он секиру держит цепко.
Поравняться б силой с ним…
Графоман надвинул кепку
и стихи писать пошел.
