Этюд в розовых тонах - [52]

– Ты это серьезно? – спросила Аля, все еще не веря, что этот план задуман Машей как вполне реальный.

– Конечно. Для меня сейчас главное заключается в том, чтобы найти эти фирмы: покупателей и продавцов, и заинтересовать их сделкой. Ты себе даже представить не можешь, какой наш народ доверчивый и как легко будет мне провернуть это весьма прибыльное дельце. Ведь я собираюсь «кинуть» сразу несколько таких фирм, после чего затаиться. А ты должна будешь…

– Отвлекать? – нервно рассмеялась Аля, чувствуя, что еще немного, и терпение ее кончится, и она сбежит отсюда.

– Нет, я передумала. Тебе придется поработать над моим имиджем. Понимаешь, я должна выглядеть так, чтобы внушать людям доверие.

– У тебя ничего не получится, – уверила ее Аля. – Во-первых, никто не согласится отдавать товар, пока ты не заплатишь деньги, а во-вторых…

– Ты ошибаешься, моя дорогая. И я объясню тебе, почему. Смотри, я прихожу в контору – назовем ее «продавцом» – и представляюсь менеджером той фирмы, которая хочет купить у них продукты. А перед этим я заранее договариваюсь с фирмой – «покупателем» о том, чтобы меня подстраховали и на случай звонка от «продавца» подтвердили, что оплата за товар произведется сразу же после выгрузки товара на складе.

С таким типом людей Аля сталкивалась впервые. И хотя ее отец-мошенник в этом плане мало чем отличался от Маши, он действовал все же не так открыто, и никогда не рискнул бы провернуть подобную аферу самостоятельно, скорее подставил бы кого-нибудь вместо себя. Это свидетельствовало лишь о том, что у него был прекрасно развит инстинкт самосохранения. Маша же действительно, похоже, никого и ничего не боялась. И ее самоуверенность, нахрапистость и наглость произвели на Алю неизгладимое впечатление. И, что самое удивительное, заставили взглянуть на эту грубую и некрасивую девицу другими глазами – Аля вдруг почувствовала себя в ее обществе защищенной. Как если бы она была с мужчиной. Причем с настоящим мужчиной-бандитом – сильным, по-своему надежным и способным совершить ради нее любое преступление. Романтический ореол украсил вихрастую круглую голову Маши Авериной, и Аля вопреки всем своим принципам согласилась ей помочь. В тебе закипела кровь твоего отца, подумала она с грустной улыбкой и тотчас почувствовала, как где-то в глубине ее души шевельнулось нечто дремучее и темное, что заставило ее сладко задрожать при мысли о том, что в случае удачи они с Машей внезапно разбогатеют. И ей, Але, не придется ложиться в постель с мужчинами ради куска хлеба.

– Я согласна заняться твоим имиджем, – сказала она, набрав побольше воздуха в легкие. – Я даже знаю, как ты должна выглядеть. Но для этого придется сделать тебе аккуратную прическу и раздобыть короткую, но дорогую шубу. Ты должна выглядеть состоятельной, но сильно замотанной и уставшей «доставалой». При дорогих сигаретах, золотых кольцах, хороших сапогах-ботфортах. Это пошло, зато производит впечатление.

– Ты хочешь, чтобы я выглядела как кондовая бизнес-шлюха?

– Именно. От тебя за версту должно пахнуть деньгами и приторным «Пуазоном». Сделаешь маникюр, но лак чтобы непременно был с блестками или даже каким-нибудь затейливым рисунком. А еще лучше отправься на какой-нибудь склад и приглядись, как выглядят женщины, занимающиеся подобным бизнесом…

– Что значит, подобным? – обиженным тоном протянула Маша. – Обижаешь, начальник. Мой бизнес, как мне кажется, будет до поры до времени единственным в городе.

– Я не это имела в виду.

– Шучу, – вдруг улыбнулась Маша. – Класс. Я так и сделаю.

– А где ты возьмешь шубу и все остальное?

– Придется взять квартиру, – задумчиво произнесла она и шумно вздохнула. – У меня уже две есть на примете.

23. Наследники

В овальном зале фирмы «Авиценна», украшенном живыми цветами, на белоснежном овальном столе стоял хрустальный графин с водой и четыре таких же бокала. На четырех белых, обтянутых золотистым шелком, стульях сидели, расположившись вокруг стола, Наталья Агранатова, Виктор Кленов, Шансли Сулейманова и Вера Аркадьевна Бархатова. Шансли – родная сестра Гасана Сулейманова, двадцатипятилетняя молодая женщина, яркая брюнетка с пунцовыми полными губами и черными огромными глазами, кутаясь в меховой палантин, не сводила глаз с сидящей напротив нее Натальи. Вера же Аркадьевна Бархатова – мать Андрея Бархатова, – напротив, сидела, вжав голову в плечи, и, казалось, не понимала, что она делает здесь, в этом роскошном и белом зале, заставленном дивными тропическими растениями в кадках и вазами с дорогими цветами.

Было настолько тихо, что можно было услышать дыхание каждого присутствующего в этом довольно-таки просторном зале. Наталья, в строгом белом костюме, обвела всех долгим и пристальным взглядом, после чего взяла в руку маленький карандашик и постучала им по своему раскрытому блокноту.

– Значит, так. Вас, Шансли, и вас, уважаемая Вера Аркадьевна, мы пригласили, с одной стороны, по весьма скорбной причине… Близких вам людей уже нет в живых… Но, с другой стороны, мы обязаны рассчитаться с вами, как с единственными наследниками наших покойных друзей-соучредителей – Гасана Сулейманова и Андрея Бархатова. Мы понимаем, что никакие деньги не в состоянии залечить те душевные раны, которые были вам причинены смертью Андрея и Гасана, но деньги есть деньги, и они – ваши.