Этот неистовый русский - [14]

И Аркадий уходил и вновь сливался с толпой вечного города, который открывал перед нами все свои тайны. Днём живопись. Но утром… Гастон не прощал опозданий.

— Работа есть работа. Всё остальное потом.

И снова уход от удара левой, серии ударов, положение корпуса и ног.

Теперь Аркадий уже не был спарринг-партнёром. Он дрался на равных. Жак выпускал его против чемпионов парижских округов. Каждый бой — победа. Каждый бой — доход. Жак делал правильную ставку. Ведь никто не захочет рисковать деньгами, «играя на русского»!

Обычно Жак обедал на Итальянском бульваре в ресторане «Риллард». Но в этот день он должен был встретиться с Ришаром и Анри.

Дело было настолько важным, что не хотелось рисковать. Ведь мало ли кто мог их увидеть, и тогда… Чёрт его знает. Ведь на Итальянском бульваре редакция «Фигаро»! Не дай бог, пронюхают репортёры, хлопот не оберёшься.

Втроём они встретились в баре у ворот Майо, выпили по абсенту и уселись в новую машину Ришара.

Жак завистливо погладил подушку из голубой кожи.

— Я бы на твоём месте купил бы авто поскромнее.

— Вот и покупай. — Ришар выплюнул сигару, — а меня вполне устраивает это.

— Выброшенные деньги.

— Тогда вылезай и садись в омнибус.

— Да бросьте вы! — маленький чёрный Анри, похожий на жука, возмущённо всплеснул руками. — Как ни соберёмся, всё одно и то же!

— Просто Жак завидует.

Жак промолчал, он ненавидел Ришара. Завидовал его элегантности, широте, неизменной удаче в делах.

«Здесь бьешся как рыба об лёд, чтобы заработать лишнюю тысячу франков, а таким, как Ришар, они сами лезут в карман. Ну где справедливость!»

— Просто ты трус.

Жак вздрогнул, Ришар словно читал его мысли.

— Да, да, трус, ты боишься играть по-крупному. Боишься за каждый сантим. Но ничего, я тебе покажу, как нужно печатать тысячные бумажки, — Ришар обернулся, подмигнул Жаку.

Наконец машина вырвалась из городской толчеи на берег Сены. После парижского шума тишина была ошеломляющей, даже ругаться не хотелось.

— Ну вот мы и приехали, — Ришар свернул к маленькой харчевне, стоящей на самом берегу. За домом начинался сад, от сетей, вывешенных на веранде, остро пахло тиной.

Обедали молча. Петух в розовом «божелэ» удался на славу, белое лаурское вино было восхитительно.

— Ну что ж, поговорим о деле, — Анри выпил рюмку, языком растёр по нёбу сладкий огонь. — Чёрт, а ликёр у него отличный!

— Успеешь, — Ришар отодвинул бутылку, — Слушай, Жак, у тебя есть какой-то прекрасный парень.

— Есть. Гастон говорит, что из него выйдет толк.

— Понятно, Гастону можно верить.

— А в чём дело?

— Пора кончать с Марселем.

— Но…

— Что «но»? Что? Я знаю, что ты хочешь сказать, Марсель чемпион Франции. Но ведь он стареет, а как известно, с годами портится характер, он стал несговорчив. Его пора убрать, а у Анри найдётся новый чемпион.

— Но при чём здесь мой русский?

— Есть план, можно крупно заработать.

* * *

…Случай был неслыханный — мосье Жак впервые пришёл на тренировку! Даже невозмутимый Гастон удивился до крайности.

— Привет, друзья. Гастон не смотрите на меня как на огнедышащего дракона. У меня бессонница.

— Ясно, — тренер снял «лапы». — В чём дело, шеф? Вы нам мешаете.

— Я как вижу, наш маленький русский в прекрасной форме.

— Как всегда.

— Отлично. Аркадий, вам выпала большая честь — вы будете драться с чемпионом Франции.

— Условия, — Аркадий вытер перчаткой пот со лба.

— Ляжете в одиннадцатом. Пятьсот… нет, восемьсот франков.

Для Аркадия это была почти астрономическая сумма. На такие деньги он мог прожить почти полгода, посвятив себя только живописи. Нужно получить эти деньги. А там…

— Согласен.

— Ну вот и отлично!

Жак хлопнул Аркадия по мокрой спине.

— Итак, через три дня.

Вечером в дверь постучали. Пришёл Гастон. Аркадий сварил кофе, крепкий и густой, как дёготь.

— Слушай, малыш, я пришёл к тебе как к другу. Пришёл, чтобы предупредить. Ты попал в нехорошую историю. Завтрашний матч — сплошное надувательство. Они хотят скандала. Хотят убрать с ринга чемпиона. Он стар, а им нужны новые звёзды. Свежее имя больше стоит. Ты ляжешь, а назавтра газеты Парижа будут трубить, что чемпион подкупил тебя. Имя твоё опозорят. Ринг для тебя закроют на всю жизнь. Помни об этом, дружок.

— Спасибо, Гастон.

Аркадий крепко сжал руку старому тренеру. Он долго слушал, как затихали на лестнице его тяжёлые шаги, потом хлопнула дверь.

«Значит, так. Ну что же. Я буду драться с чемпионом. Буду».

Зал ревел. Подняв руки над головой, сквозь толпу поклонников и репортёров пробирался многолетний кумир Франции. Он, нагнувшись, скользнул под канаты. Напряг мышцы, демонстрируя свою силу.

Зал ревел. Аркадия никто не заметил. Подумаешь, победил нескольких чемпионов парижских округов — чепуха!

Только несколько знатоков покачали головой — чемпиону придётся нелегко! Русский крепкий парень!

Гонг. Боксёры сошлись на середине. Харлампиев потонул в граде ударов. Зал задохнулся рёвом.

— Так его! Бей! Сломай ему челюсть! На пол его! На пол!

Но что такое? Чемпион отлетел к канатам. Вслед за ним шагнул русский. Удар. Чемпион согнулся, бессильно опустив руки. Ещё удар. Гордость Франции лежит на полу.

Зал молчит. Зал затих. Даже слышно, как дышит в своём углу победитель.