Этот многоликий мир моды - [5]

Лондон внезапно перехватил у других западных школ моделирования монополию на диктат новых силуэтов и конструктивных решений. Британские дизайнеры одними из первых стали работать не на женщин «возраста элегантности», а на молодежь.

Завоевав поддержку молодых англичан, Мэри Куант предприняла «десант» через океан. В 1965 году она устраивает на борту фешенебельного океанского лайнера «Куин Элизабет» в Нью-Йорке шоу британской моды. Ее мини-юбки были встречены с восторгом. Появившись на Бродвее и Таймс-сквере, манекенщицы в своих суперкоротких нарядах вызвали остановку уличного движения. Через несколько часов «возмутительницы спокойствия», а также пешеходы и водители, с изумлением взиравшие на их платья, предстали в видеозаписи на экранах миллионов телевизоров.

Куант со своей коллекцией стрелой пронеслась по доброму десятку американских городов. И везде — шумный успех. Затем ее маршруты пролегли и по другим странам. Журнал «Вог», рассказывая об ажиотаже, царившем на зарубежных показах ее моделей, дал следующий заголовок к статье: «Мир вдруг захотел выглядеть так, как выглядим мы». Вскоре ателье Мэри Куант разрослось, и его хозяйка уже ворочала миллионами.

Естественно, что у предприимчивого модельера нашлось немало последователей. По всему Лондону, а затем и в других городах и странах, как грибы после теплого дождя, стали появляться и множиться ателье и магазины, специализирующиеся на продаже «антиодежды». Мода на «антимоду» породила целую отрасль легкой промышленности, принесшую многомиллионные доходы последователям Куант. «Хиппитализм» — так язвительно назвали журналисты новое ответвление бизнеса.

Но не только возможность извлечения прибылей двигала бизнесменами от «антимоды». Буржуазное общество получало дивиденды и политического плана. Вот как цинично писал об истинных задачах пропагандируемого «общества вседозволенности» социолог Д. Строкс: «Пусть молодые балбесы делают что хотят: танцуют, занимаются спортом, любовью, посещают ночные клубы, пьют, наконец, дерутся — это их право, и мы не можем отказать им в этом. Но мы можем и обязаны уберечь их от увлечения политикой, которая в конечном счете окажется марксистской политикой». Буржуазия была готова культивировать «революцию» в моде, только бы не допустить пробуждения у молодежи социального самосознания.

Профессиональные модельеры и представители швейного бизнеса подхватили и развили в своих моделях идеи «антимоды». Подавляющее большинство новых форм, появившихся в движениях протеста, вскоре адаптировалось до такой степени, что даже перешло в разряд классики. Оно невольно растворилось в общей моде, естественно, утратив заложенный в ней импульс протеста.

Группы «антимоды» в то же время стали предвестниками и вдохновителями многих современных течений. Фольклорные мотивы вошли во все коллекции от кутюр («высокой моды»), а макси-юбка, явившаяся как бы из прошлого века, стала на какое-то время общепризнанной. Создатели официальной моды взяли на вооружение те идеи, которые, как подсказывало им профессиональное чутье, будут иметь всеобщий успех.

Волна «самодеятельной моды» во многом повлияла на образ мышления модельеров. Прежде всего, она привлекла их внимание к новому потребителю — молодежи, ранее почти полностью ими игнорировавшейся. Именно тогда появились так называемые «стилисты» художники, создающие моду, ориентированную на промышленность. Смягчая и приспосабливая к реальным условиям предложения «антимоды», они ввели в повседневный обиход и мини-юбку, и брюки, и платья из хлопчатобумажных тканей…

Так, мода, порожденная стихийным протестом молодого поколения против обезличивающего «общества потребления», вернулась на круги своя и превратилась в свою противоположность. Выйдя на улицы в новом своем обличье, она стала составной частью буржуазной массовой культуры и утратила весь свой критический запал.

Точно такую же трансформацию претерпели и джинсы, этот элемент «антимоды», более столетия назад появившиеся в качестве рабочей одежды, а в 60-х годах нашего века превратившиеся в непременный атрибут нашей жизни.

Овеянная сейчас ореолом романтики, история джинсов на самом деле более чем прозаична. В течение многих десятилетий они были дешевой повседневной одеждой трудового люда — шахтеров, фермеров, рыбаков и ковбоев. Выражаясь современным языком — спецодеждой. Ни один буржуа не согласился бы надеть их, сменив на джинсы свои отутюженные брюки.

Родоначальником и своего рода «автором» джинсов стал американский торговец Леви Страус, основатель всемирно известной сейчас фирмы, которой в наши дни принадлежит почти треть продукции в этой области. Валовый объем фирмы «Леви Страус» исчисляется ныне сотнями миллионов пар, а филиалы фирмы раскинулись по всему миру. Тогда же, в середине XIX столетия, Леви Страус был всего лишь торговцем средней руки. Он отправился на запад Соединенных Штатов, который переживал бум своего освоения, со значительной партией брезента. Переселенцам эта непромокаемая ткань была нужна как воздух. Из нее они делали палатки и тенты, которые служили им первыми временными жилищами.