Этот дождь решает всё - [7]

«В той бухте, где отважный Грей нашел свою Ассоль,

В той бухте, где Ассоль дождалась Грея…»

Нет-нет-нет, Соломинцев не мог украсть имя моего любимого сказочного персонажа! Это неправильно! Только не он…

– Какого черта? С чего вдруг? – Стиснув зубы, я стукнула кулаком по столу.

– Как в пятидесяти оттенках… – мечтательно выдала Светка. – Grey – серый, а у Стаса серые глаза и волосы.

М-да, приехали… Ангелина, милая, солнышко, забудь об этом, забудь. Совсем не сексуальный Грей из «Пятидесяти оттенков…» точно не может осквернить имя любимого персонажа. Настоящий Грей приплывет под алыми парусами…

Я разблокировала телефон, читая всплывшее сообщение.

Simon

Саймон говорит: сегодня ты обязана хорошо провести день.

13:48

…или, в крайнем случае, спрячется под алым зонтом.

Глава 3

С детства мне нравилась сказка «Алые паруса» – немного жестокая, капельку нелогичная, как и все остальные сказки, но такая притягательная. Правда, когда мне было лет пять и дочь соседки, так называемая старшая подруга, читала эту историю вслух, сказка вовсе не казалась жестокой. Малышка Ангелина влюбилась в прекрасного Грея, который ради Ассоль приплыл на корабле с алыми парусами. Я даже решила, что и сама дождусь принца… Но в Сибири корабля не найти.

Я все равно верила в сказки и мечтала найти своего Грея, чтобы он увез меня далеко-далеко, а после мы жили долго и счастливо. Маленькая девочка рисовала тайком под одеялом корабли, отчего потом все простыни были заляпаны красным маркером. Но постепенно детские мечты подзабылись. Взрослая Энжи просто вздыхает и любуется на море, смотрит вдаль, наслаждается неистовством волн… и в такие моменты этот город кажется лучшим местом на свете. Что бы ни случилось, желание попасть в сказку не отпускает меня, хоть и борется с пониманием: чудес не бывает.

Я почти никому не рассказывала об этих мечтах, кроме Катюши.

– Нравится хоть что-нибудь из набросков? – уныло протянула я, пялясь на центральный фонтан, который еще не выключили, хотя курортный сезон закончился.

Сегодня у меня не было настроения мечтать, и мы пошли на площадь, а не на набережную. А все почему? Где-то в глубине души я все равно ждала Грея… а этот болван Стас отбросил тень на такую прекрасную сказку! Даже здесь «лапочка» подложил мне свинью.

– Из героинь вот эта получилась очень милой. – Подруга ткнула пальцем в последний, тот самый штрихованный набросок, что я мучила в присутствии Стаса. – А если о сценах… По-моему, третий вариант бардака на первой локации выглядит симпатичней.

– Тьфу ты, да там же в принципе расположение и прорисовка разная, – я покачала головой. – И действия в итоге будут другими.

– Я и говорю, здесь она симпатичней. – Катюша рассмеялась, кидая на меня быстрый взгляд. – Так… Энжи, милая, ты какая-то слишком грустная.

– Все-то ты видишь. Не то чтобы грустная, просто… тупость такая на работе происходит. – Я закрыла лицо руками. – Меня из колеи выбивает.

Катя молчала, ожидая, когда я продолжу. Она знала, что словоизлияние обязательно будет, нужно только дать время. Из нас двоих я единственная, кто всегда любил изливать душу.

Еще тогда, в начале лета, после разговора с «парнем с зонтом», в голове четко уложилось одно: Катюша – тот самый маяк, солнышко, ради которого я решилась все-таки переехать и не цеплялась руками и ногами за дверные косяки заложенной квартиры. Сколько лет мы с Катей общались в сети? Десять? Двенадцать? Всю жизнь? Казалось, очень долго, но на самом деле в этом году будет шесть. Не мало, но и не бесконечность. Мы прикипели, привязались. Шесть лет почти без встреч, лишь в редкие поездки к дедушке с бабушкой нам удавалось пересечься. Я всегда хотела, чтобы подруга была рядом, а получилось это только после огромной жизненной неурядицы. Зато теперь моя красотка-Катюша сидела рядом на лавке и разглядывала наброски.

Подруга на несколько лет меня старше, она давно закончила институт и теперь работает экономистом в небольшой фирме. И несмотря на разные профессии, мы очень похожи внутренне. Мы словно сестры – прекрасно понимаем друг друга. Кровь, конечно, не водица, но в нашем случае и вода может объединить на века. Когда расстояние стало меньше, мы успокоились, я перестала иногда расстраиваться, что не нужна ей. Как не нужна? Вот ведь, сидит! Специально находим друг для друга время по вечерам, хотя дел невпроворот. Потому что иначе – никак, потому что дружба тоже требует сил и вложений.

Тонкая рука ободряюще легла на плечо. Я улыбнулась, принимая этот спокойный жест.

– Ничего серьезного, правда, – продолжила я наконец. – Просто среди программистов есть один «прекрасный» молодой человек, с которым мы сразу не поладили…

– Это тот, что «дылда»?

– Он самый, – кивнула я. – Когда мы познакомились, он смог меня выбесить всего за пять минут. А сегодня с утра вновь объявился, расфуфыренный такой, самый крутой типа.

– Опять что-то ляпнул? – Это прозвучало сочувственно, хотя непонятно, кому Катюша больше соболезновала, мне или Соломинцеву.

– Если бы… – я досадливо поморщилась. – Ляпнул он все то же. Дискриминация по росту и специальности, ничего нового. Зато он сказку испортил, буквально мечту сломал…