Этот день наступит - [23]

Куп Макколл забрал к себе внуков, когда им было шесть и восемь лет от роду. Это был самый страшный год в их жизни. У них на глазах умирала от лейкемии мать, а они были бессильны ей помочь. Через полгода отец погиб во время аварии на заводе. Осталось двое бледных, печальных и напуганных мальчишек. Дед взял их к себе, кормил замороженными продуктами и чили, но не это было главным. Главное — он обеспечил им надежность, семейную обстановку, без которой дети не могут вырасти здоровыми и сильными. Он согрел их сердечки и дал им почувствовать, что их любят.

Теперь, двадцать лет спустя, бледным и больным был Куп. Джейс и Бёрч сидели у его постели, когда Куп боролся за свою жизнь. Вероятность потерять деда потрясла внуков до глубины души.

Но Куп выжил, а со временем стали срастаться и кости. Прошло больше трех с половиной месяцев, а секрет приготовления знаменитого чили все еще был не раскрыт.

От нахлынувших внезапно воспоминаний Джейса отвлек смех Кортни, игравшей в гостиной с котенком. Люди всегда удивлялись ее глубокому, с хрипотцой голосу, но Джейс был от него в восторге, а сегодня его особенно радовал ее счастливый смех.

Да, время залечило раны Купа, и оно же немного успокоило боль в сердечке Кортни. Что и говорить, время — вещь незаметная, но действенная, подумал Джейс. Пройдет время, и он сумеет дать Кортни ту уверенность в жизни, которую ему дал дед.

— Между прочим, — проскрипел Куп, — холуй Айвена сидит в машине на той стороне.

Вот так может быть испорчено удовольствие от вкуснейшего на свете чили! Джейс отставил тарелку и сжал кулаки.

Он попытался взять себя в руки, потому что знал: время, ко всему прочему, вещь хрупкая. Он думал об этом всякий раз, когда видел этот серый седан. Мало того, что у него хотят отнять Кортни, так он еще должен постоянно оглядываться, нет ли где этой чертовой машины. Было совершенно очевидно, что Айвен и Беверли что-то затевают, будь они прокляты.

— Держи хвост пистолетом, сынок, — просипел Куп, опускаясь на стул. — Айвен и Беверли ничего против тебя не найдут. Они просто хотят тебя запугать.

Уверенность Купа в том, что все будет хорошо, несколько успокоила Джейса. Но полностью избавиться от страха, овладевшего им с тех пор, как Гэррет заметила серый автомобиль, он не мог. У него было такое ощущение, что тесть с тещей просто ждут удобного случая.

Бёрч внимательно посмотрел на брата.

— Неужели ничего нельзя сделать?

— Сегодня утром я говорил со своим адвокатом. Он кое-что проверил, но, как утверждает Гэррет, у нас руки связаны. Слежка неприятна, но она совершенно законна.

— А адвокат толковый?

— Он выиграл много дел о признании прав отцов. В моем случае закон на девять десятых на моей стороне. Право опеки над Кортни принадлежит мне. Чтобы забрать ее у меня, им придется доказать, что я плохой отец.

— Им и за миллион лет это не удастся, — с уверенностью заявил Бёрч.

И хотя Бёрч был прав, по спине Джейса пробежал холодок. Это ощущение не проходило ни когда он укутывал Кортни и Лаки, чтобы ехать домой, ни когда, подняв воротник пальто, смахивал снег с лобового стекла машины.

Серого седана не было, но следы колес вели на запад. У Джейса промелькнула мысль, не поехать ли по этим следам, но он понял, что все равно ничего не сможет доказать, даже если ему удастся найти водителя. Этот человек либо действовал непрофессионально, либо, наоборот, хотел, чтобы его видели. Алек Барклей проверил номера машины и установил, что она принадлежит частному сыщику из Детройта, одному из лучших и очень дорогому. Удивляться не приходилось. Тейлоры родились с серебряными ложками во рту, но, по мнению Джейса, эти ложки уже давно потускнели.

Проверив, хорошо ли пристегнута Кортни, Джейс отъехал от дома. Мысли его были заняты Тейлорами. Они были влиятельными и богатыми людьми и всегда получали то, что хотели. Сначала они хотели вернуть дочь. Они могли бы потратить на это долгие годы, но в конце концов добились бы своего. Теперь им нужна Кортни. Джейсу было даже страшно подумать, на что они пойдут, чтобы заполучить девочку.

— Папа, поезжай поскорей. Гэррет обещала покататься со мной на санках. А Лаки нельзя взять с собой?

— Он еще совсем маленький. — Джейс отвлекся от своих мрачных мыслей. — Ему нельзя долго оставаться на морозе.

— Хорошо, что я уже большая, — уверенно заявила Кортни.

Джейс нежно пожал ручку дочери. Ему пришлось сделать над собой страшное усилие, чтобы отпустить эту ручку. У него было такое чувство, что дочь вот-вот ускользнет сквозь его пальцы.

— Ты правда приходил сюда, когда был маленьким? — спросила Кортни отца.

— Конечно. Дядя Бёрч, Гэррет и я катались зимними вечерами с таких горок, как эта. А весной мы по субботам ходили ловить головастиков. Нам с дядей Бёрчем нравилось купаться в ручье летом, но, насколько я помню, нам никогда не удавалось уговорить Гэррет залезть в воду.

— Почему, Гэррет? — Кортни была закутана в пальто, рейтузы, шапку и варежки, и видна была лишь ее мордашка.

— А потому, что в ручье водились рыбы и черепахи, — ответила Гэррет, чертя по снегу носком сапога.

Удовлетворенная ответом, Кортни полезла на горку. Гэррет, изрядно уставшая после того, как взбиралась раз десять, опустилась на свои санки, радуясь тому, что может немного отдохнуть.