Этот бессмертный - [7]

– Те же отпечатки пальцев? Такая же структура сетчатки глаза? – живо поинтересовался я.

– Этих данных не было во многих старых записях. Возможно, в те времена люди были менее образованными? Не знаю. Или более легкомысленными в отношении тех, кто имел доступ к гражданским записям.

– Вам известно, что на нашей планете в настоящее время более четырех миллиардов человек? Прослеживая записи в течение трех-четырех веков, я абсолютно уверен в том, что вы могли найти двойников очень многих из ныне живущих людей. Что же здесь такого особенного?

– Вы просто сильно заинтересовали меня, вот и все! Как будто бы вы дух своей планеты, и вы столь же мало изучены, как и сама эта планета. Я не сомневаюсь в том, что мне никогда не достичь ваших лет, каков бы ни был ваш возраст, и мне было бы очень интересно узнать: какого же рода чувство владеет человеком, прожившим столько лет? Особенно если учесть ваше положение хранителя истории и искусства этого мира. Вот почему я остановил на вас свой выбор.

– А теперь, когда вы повстречались со мной – калекой и все такое прочее – я могу отправиться домой?

– Конрад! – трубка Лорелла угрожающе метнулась ко мне.

– Нет, мистер Номикос. Здесь имеются также чисто политические и практические соображения. Это суровый мир, а у вас очень высокий потенциал выживаемости. Я хочу, чтобы вы были со мной, потому что я хочу выжить!

Я снова пожал плечами:

– Ладно. И что вы хотите еще?

– Я чувствую, что не нравлюсь вам, – закудахтал Миштиго.

– Что привело вас к такой мысли? Только из-за того, что вы оскорбили моего друга и задали мне неуместные вопросы, создав впечатление, что нуждаетесь в моих услугах из чистой прихоти…

– И эксплуатировал ваших соотечественников! И превращал вашу планету в бордель, и дал всей человеческой расе понять ее глубокую провинциальность в сравнении с Галактической культурой, неизмеримо более старой…

– Я ни слова не говорил – ваша раса, моя раса! Я говорю только от своего имени. И я повторяю: вы оскорбили моего друга, задали мне неуместные вопросы и создали у меня такое впечатление, что хотите, чтобы я служил вам просто из вашей прихоти.

Снова звуки, издаваемые козлом, когда его душат.

– Целых три пункта! Да ведь это не оскорбление памяти Гомера или Данте, после чего человек может выступать от имени всей человеческой расы!…

– В настоящее время Фил – наилучший из тех, которыми мы располагаем.

– В таком случае лучше обходиться без таких, как он.

– Нет причин, чтобы обращаться с ним подобным образом.

– Полагаю, что есть. В противном случае я не поступил бы так. А во-вторых, я задаю любые вопросы, какие мне хочется, а ваше право отвечать или нет, если последние покажутся вам оскорбительными. И наконец, никто не собирался производить на вас какое-либо впечатление. Вы находитесь на гражданской службе. Вам дано поручение. Спорьте со своим начальством, а не со мной! Кроме того, мне только что пришло в голову, что вряд ли вы располагаете соответствующими знаниями, чтобы говорить слово «прихоть» столь свободно, как вы себе только что позволили.

Судя по выражению лица Лорелла, его язва молчаливо комментировала происходящее.

– Тогда называйте свою грубость чистосердечностью, если хотите, или продуктом другой культуры, и оправдывайте свое влияние на Землю софистическими упражнениями или чем-нибудь другим, что вам взбредет в голову в самый последний момент – но снабдите меня соответствующими сведениями о вас всех, чтобы я мог вынести ответное суждение. Вы ведете себя, как представитель монарха в подвластной ему колонии, и мне это не нравится. Я прочел все ваши книги. Я прочел также и все книги вашего деда.

Взять для примера хотя бы его нашумевшую «Глаз земной проститутки». Так вот, вам никогда не стать таким специалистом, как он. Он обладал чувством, которое называется состраданием. А у вас его нет. Все, что вы ощущаете, например, в отношении старого Фила, в двойном размере относится и к вам в моей книге…

Та часть моего выпада, в которой говорилось о его деде, должно быть, затронула больное место, так как он вздрогнул, не выдержав укола моего голубого глаза.

– Поэтому, пожалуйста, поцелуйте меня в локоть, – сказал я по-вегански нечто эквивалентное земному выражению для подобных случаев.

Сэндс не знает в достаточной степени веганский язык, поэтому он не мог уловить смысл моих слов, однако он сразу стал испуганно озираться в надежде, что нас никто не подслушивает.

– Конрад, пожалуйста, не пренебрегайте обязанностью своей профессии.

Господин Миштиго, давайте приступим к планированию путешествия.

Миштиго улыбнулся.

– И сведем к минимуму различия между нами? – спросил он. – Ладно.

– Тогда перейдем в библиотеку, там тихо. К тому же, мы сможем воспользоваться картой-экраном.

Я почувствовал, как во мне все напряглось, когда мы поднялись, ибо наверняка наверху был Дос Сантос, ненавидящий веганцев, и, конечно же, рядом с Дос Сантосом была девушка с красивым париком, ненавидящая всех.

Знал я и то, что наверху был Эммит и Элен. Вероятно, туда же мог забрести и Фил, устроив там второй форт Самтер. И, наконец, там был Гассан, который обычно просто сидит и курит с непроницаемым видом. Если вы станете подле него и сделаете несколько глубоких вдохов, то вам станет все равно, что там говорят веганцы, да и люди тоже…