Этология стадных животных - [24]

По-иному вели себя архары на Чаеке. Едва потревоженные, они не успокаивались, пока не узнавали опасность. Нередко даже подходили ближе, чтобы лучше рассмотреть, или поднимались выше и с пригорка наблюдали за нами. В трубу были отчетливо видны их узкие, светло-карие глаза. Случалось, мы лежали совсем тихо, прятались очень старательно, и все-же овца-вожак не успокаивалась, вновь и вновь будоражила свою компанию свистом, в крайнем случае не ленилась сделать круг и зайти с подветренной стороны. Удостоверившись по запаху, что не ошиблась, вожак уводила группу через ущелье на другую плоскотину. С этого момента она уже не теряла нас из виду, не подпуская ближе, но и не стремилась убежать. Лучше было не прятаться, тогда архары вели себя спокойнее. Тревога вновь овладевала ими, когда мы скрывались в ущелье или залегали в траве.

Еще одно излюбленное нами место — Алибек — отстояло от Фирюзы километров на десять, может быть, больше. Здесь и вовсе не было опасных ущелий, по крайней мере таких, как в Фирюзе или на Душахе. Довольно пологие и широкие склоны легко было осматривать, а в небольших западинках удавалось застать архаров врасплох, оказаться с ними лицом к лицу.

С конца ноября Копетдаг начал надевать снежный убор. Сначала побелели поднебесные гребни, те, что прятались в облаках. На высотах, где мы бывали, трава за ночь покрывалась инеем, днем все стаивало. Это было неприятно, мы работали в кедах и сильно мерзли по утрам, когда шагали по заиндевевшей, а потом влажноп траве.

В начале декабря ночной снегопад накрыл Фирюзу. Первое впечатление для нас, северян, было радостное, казалось, что-то родное пришло в южные долины. Но нет, даже под снегом горный аул с разбросанными там и сям домиками, свечками тополей оставался чужой, далекой стороной.

В первое снежное утро мы надели сапоги. Беспокоились, что будет тяжело ходить, обсуждали с Борей, не захватить, ли обувь полегче, прикидывали, как бы не подскользнуться на карнизах, не взять ли веревку. Впрочем, никто из нас не владел техникой альпинизма, работали по-кустарному, авось пронесет.

— Вам ходить скользко, о машине и не думаете, — вдруг ворчливо сказал Гаврилыч.

Я вспомнил его тревогу лишь на подъеме, когда наш грузовик в первый раз забуксовал по глине, по скользким камням, пошел юзом в сторону. На ближайшей ровной площадке Иван Гаврилыч остановился, обошел машину вокруг. Мы сидели у борта.

— Что, прыгать приготовились? — усмехнулся шофер.

Снова мы поползли вверх. Нередко Гарилычу приходилось по два, три раза сдавать взад-вперед, прежде чем удавалось вписаться в очередное колено дороги.

Наконец, мы на высоте. Вновь ведем наблюдения. Незадолго до нашей экспедиции канадец Гайст прислал мне свою книгу о горных баранах [15]. Не в пример нам Гайст ближе общался с дикими баранами. Они приходили под окна его избушки и лизали припасенную для них соль. Тем временем можно было, перегнувшись через подоконник, взять животное за ухо и прочитать на бирке номер. Понятно, что в таких условиях Гайст подсмотрел в жизни баранов немало интересного. Главное внимание он уделил боям, доказывая в книге, что нет более драчливых животных. Одновременно Гайст создал теорию о том, как совмещаются агрессивность и привязанность у этих животных. Ведь только благодаря устойчивости групп, постоянно следующих за одними и теми же вожаками, архары умудряются противостоять всем уловкам браконьеров. Если Гайст прав, бараны нападают лишь на соседей с такими же рогами. Поэтому молодые самцы и самки, у которых рожки сравнительно невелики, не вызывают агрессии больших баранов.

Драки между животными трудно не заметить, их интересно изучать. И я был сильно разочарован, что большей частью дело ограничивалось угрозами. Стоило большому барану кивнуть в сторону соперника или наклонить к нему рога, как тот поспешно ретировался. Конечно, случались и схватки. Красивая это картина. С разбегу, взлетeв наискось вверх, бараны с глухим, далеко слышным стуком сталкивались рогами в воздухе. Недаром зоологи называют их «трамбовщиками» в отличие от оленей, относимых к «борцам». Оттого и рога у оленей ветвистые, пригодные перехватывать рога соперника. Напирая друг на друга, поворачивая голову, олени и впрямь борются. А у баранов рога необыкновенного веса, толщины, упругости, подходят именно для лобовых ударов.

Как-то ко мне обратилась киногруппа, посоветоваться, где бы снять драку архаров. Как видно, моя консультация им не пригодилась. Они пошли по другому пути. В отснятом ими фильме бараны неистово теснили друг друга, неотрывно напирали, глубоко вспахивая землю ногами. Драка шла ожесточенная и ни на что не похожая. Довольные киноизобретатели пояснили мне, что не особенно затруднив себя выдумкой, связали рога баранов проволокой. Навряд ли многие зрители поняли, как далек был этот эпизод от настоящих повадок баранов..

На Алибеке нам довольно скоро примелькалась группа архаров, голов пятнадцать, включавшая четыре крупных рогача. При внимательном наблюдении оказалось, что особенно большие рога, закрученные на полный оборот, были у одного барана, у остальных немного меньше. Когда группа убегала, старик всегда держался последним, еще имел привычку поотстать, даже на несколько шагов вернуться, словно проверяя, далеко ли опасность.