Это же Патти! - [6]

! Я не привыкла спать на шоколадных простынях! Мне не нравится Америка, и я терпеть не могу девочек.

Слезы капали со щек Керен на огнедышащих драконов. Вдова без единого слова поднялась и позвонила в колокольчик.

– Кейти, – сказала она, когда в дверях появилась дежурная горничная, – чистые простыни для мисс Керен, пожалуйста, и перестелите ее постель. Сегодня ограничимся этим, Керен. Постарайся уснуть как можно скорее и ни с кем не обсуждай случившееся. Ты не должна беспокоить других девочек. Завтра мы подумаем, кого и куда переселить.

Горничная и возмущенные драконы удалились.

Последовало молчание. Мисс Уодсворт и Мадемуазель обменивались взглядами, полными отчаяния, а мисс Лорд готовилась продолжить борьбу.

– Вот видите! – воскликнула она, в ее голосе прозвучал намек на торжество. – Когда они доходят до того, что начинают притеснять бедную…

– Из опыта моей школьной жизни, – сказала миссис Трент рассудительно, – я знаю, что, если девочку притесняют, она сама в этом виновата. Методы у них довольно топорные, но вполне действенные. Керен – неисправимая маленькая педантка…

– Но вы ведь не можете допустить, чтобы она страдала…

– О нет, я сделаю, что могу, ради всеобщего спокойствия. Завтра утром Керен переедет в комнату к Айрин Маккаллох, а Патти, Конни и Присцилла вернутся в их прежние комнаты в Западном крыле. Вы, Мадемуазель, уже отчасти привыкли…

– Я не против, когда они втроем. Они только – как это говорится? – кипят энергией. Сложности возникают, когда они оказываются разлучены.

– Вы хотите сказать, – мисс Лорд пристально взглянула на директрису, – что собираетесь поощрить их за это возмутительное поведение? Ведь снова поселиться вместе – это именно то, чего они добивались.

– Вы должны признать, – улыбнулась Вдова, – что ради этого они усердно потрудились. А упорство заслуживает поощрения.

На следующее утро Патти, Конни и Присцилла с охапками платьев, шляп и подушек, весело пританцовывая, бежали по Райскому Коридорчику; остальные школьницы с чувством облегчения помогали им перебраться на новое место жительства. Заметив прохаживающуюся неподалеку мисс Лорд, они хором запели любимую школьную песню:

В церковь, проповедь послушать,

Дружно ходим мы всегда.

В школе познаем мы радость

И учебы, и труда.

Мы, дочери Святой Ур-су-лы!

Глава 2. Романтическая история Катберта Сент-Джона

Миссис Трент была сторонницей весьма разумной теории, согласно которой девочки в пансионе должны оставаться девочками, пока не закончат учебу и не выйдут, свежие, энергичные, непосредственные, за стены школы, чтобы радостно приветствовать мир взрослых. Школа Св. Урсулы была фактически, как и по названию, чем-то вроде монастыря. Предполагалось, что мужскую половину человеческого рода нет необходимости даже принимать во внимание.

Иногда какая-нибудь новенькая девочка была склонна смотреть сверху вниз на детские забавы, нравившиеся ее соученицам. Но в конце концов, как бы она ни противилась, ее вовлекали в общие развлечения. Она училась прыгать через веревочку и катать обручи, участвовала в «бумажной охоте»[4], разворачивавшейся на окрестных холмах, каталась на коньках, съезжала на санках с горки или играла в хоккей, радовалась леденцам из черной патоки и воздушной кукурузе, коротая субботние вечера у большого открытого камина, или импровизированным маскарадам, когда вся школа совершала набеги на чердак, чтобы, порывшись в сундуках, изготовить для себя необычные костюмы. И через несколько недель самая испорченная и суетная особа забывала о соблазнах света за пределами школы, покоренная задором и живостью сестринских отношений со своими сверстницами.

Но девочки-подростки всегда готовы откликнуться на зов того, что зовется Романтичностью. Так что иногда в спокойный час сумерек, когда домашние задания уже были сделаны, а звонок, приглашающий переодеться к позднему обеду, еще не прозвучал, они собирались на диване у окна, чтобы полюбоваться закатом, и там заходили разговоры о будущем – особенно если среди присутствующих оказывалась Розали Паттон. Хорошенькая, стройная, не слишком логичная маленькая Розали была поистине создана для романтической любви. Романтичность так и играла в ее золотистых волосах, блестела в ее глазах. Она могла отчаянно путаться, если требовалось отличить причастие от супина в латинском тексте, она могла колебаться, если от нее требовали дать определение параллелепипеда, но, когда речь заходила о чувствах, говорила очень уверенно. Ее знания по этой части были не чисто теоретическими, они были почерпнуты из личного опыта. Розали уже получала предложение руки и сердца!

Она сообщила подробности по секрету самым близким подругам, а они передали их по секрету своим самым близким подругам, и так в конце концов вся школа целиком узнала эту романтическую историю.

То, что Розали на голову выше прочих в сфере чувств, считалось неоспоримым. Присцилла была отличной баскетболисткой, Конни Уайлдер блистала в драматических постановках, Керен Херси превосходила прочих способностями к геометрии, а с Патти Уайат никто не мог сравниться в… ну, скажем, в смелости и дерзости… но Розали была признанным авторитетом в сердечных делах, и никто даже не думал сомневаться в ее праве на роль такого авторитета, пока не появилась Мей Мертл Ван Арсдейл.