Это – серьезно! - [42]

– Хватит ли людей, чтобы завершить окружение?

– Пока нет, но завтра к утру должны подойти еще.

– Как только прибудет Павел, мы отправимся в саванну. Это будет заключительный этап. Ты тоже пойдешь с нами, Бота.

На столе Боты застрекотал маленький коротковолновый приемник. Бота надел наушники и стал записывать передачу. Малих, нахмурившись, ждал. Кончив записывать и сняв наушники, Бота сказал:

– Замечена еще одна машина, она движется в другом направлении – на юго-восток. Минут десять тому назад она прошла мимо наблюдательного пункта. Это старый «Бьюик». В нем три человека.

– Вот это уже точно Гирланд! – вскочил Малих. – Он украл машину Дьена.

– Но если это Гирланд, то кто же тогда едет на восток?

– Возможно, это везут продукты для Кейри…

– Что же тогда будем делать с Гирландом?

– Оставим его в покое! Если с ним нет проводника, он вскоре заблудится и избавит нас от лишних хлопот.

В этот момент открылась дверь и вошел Павел.

– Ты как раз вовремя, – заметил Малих. – Мы отправляемся в саванну.

– А как же Фонтец?

– Теперь он нам не нужен. Мы знаем с точностью до десяти километров, где находится Кейри. Утром мы его возьмем.

Все вышли и направились к легкому джипу – тяжелый «Кадиллак» был непригоден для движения по пескам.

Гирланд и Тесса уже три часа ехали по пескам. Марк не привык к такой езде, и, хотя он пристегнулся ремнями, его так сильно трясло и подбрасывало на ухабах, что все тело был в синяках. Несколько раз они увязали в песках, и тогда приходилось вместе с Момаром толкать машину. Влажный раскаленный воздух измотал их вконец. До места оставалось еще километров семьдесят – верный час езды.

– Меня беспокоят фары, – сказал Гирланд, обращаясь к Тессе. – Если люди Малиха неподалеку, как вы считаете, они могли засечь нас? Может быть, остановимся и подождем до рассвета? Тогда можно будет ехать без фар.

– Я не могу оставить отца одного ночью, – запротестовала Тесса.

– Лучше оставить его одного, чем навести охотников. А мы как раз это и делаем.

Тессе пришлось уступить.

– Я об этом не подумала… Действительно, с высокого дерева наблюдатель далеко видит в пустыне. Но до рассвета еще шесть часов. – Тесса взглянула на часы.

Гирланд вышел из машины и сел на песок.

– Ух, теперь можно прочистить горло.

Тесса что-то сказала Момару, и тот принес из машины термос и стаканы. Оставив их вдвоем, африканец отошел в сторону, сел на песок и тотчас же уснул. Тесса села возле Гирланда и налила в стаканы холодный апельсиновый сок.

– Жаль, что это не джин… – сказал Гирланд, отпивая прохладную душистую влагу. – Где ты научилась так здорово водить машину?

Она улыбнулась, польщенная неожиданным комплиментом.

– Я до восемнадцати лет жила в Диорбеле. Мы с Момаром часто ездили в саванну. Там-то я и постигла это искусство…

– А как ты оказалась в Париже?

– После войны отец поехал в Африку, и мы с матерью поселились в Диорбеле. Потом мы узнали, что он разведчик, а еще позже, что он перебежал к русским… Это был страшный удар для матери, и она вскоре умерла. А я поехала в Париж. Страшно бедствовала, сменила множество работ, продавала газеты. Затем пришло письмо от Энрико. Он сообщил, что отец убежал из России и захватил с собой очень ценные документы, которые хотел вручить Дорну. Я не знала, кто такой Дорн. Энрико писал, что Дорн может не поверить Кейри, и тогда отец просил меня связаться с одним человеком, с которым много лет назад он встречался и которому доверяет. Он назвал имя – Гирланд. Я нашла ваше имя в телефонном справочнике. Однажды поздно ночью я нарочно пошла за вами… Остальное вы знаете. – Она улыбнулась и после паузы добавила: – А теперь расскажите о себе, Марк.

– Нечего особенно рассказывать…

– Я хочу знать, как вы стали агентом. Вы женаты?

– Эта работа не совместима с супружескими обязанностями.

– Я же рассказала вам о себе, а вы не хотите!

Он рассмеялся.

– Все это чертовски скучно. Я – черная овца в своей семье. Моя мать француженка, а отец – известный американский адвокат. Я рано ушел из дома, так как хотел свободы и самостоятельности. Меня с детства манил Париж… Едва только мне исполнилось восемнадцать лет, я сел на грузовой пароход в Майами, где мы жили в большом респектабельном доме с огромной прислугой, и отправился в Париж. Там я начал писать, подражая Хемингуэю, но ничего не получилось… Я голодал. Вскоре умер отец, и я оказался обладателем трехсот тысяч долларов, которые промотал за два года, после чего опять впал в бедность. Тогда-то появился Гарри Росленд и предложил работу. Это было шесть лет назад… Вот и все! – он растянулся на песке. – Давай-ка поспим, завтра будет трудный день…

Он закрыл глаза, но сон не приходил. Он думал о Борге и Шварце, о Малихе и Джанин. Последняя его мысль была о Кейри. Он вспомнил слова Тессы: «Отец сказал, что вы единственный человек Дорна, которому он может довериться», – и уснул.

Когда Гирланд проснулся, уже забрезжил рассвет и поднявшийся ветер начал заносить их песком. Тесса, свернувшись калачиком, спала рядом. Он мягко дотронулся до нее.

– Пока двигаться.

Она взглянула на часы: было немногим больше четырех. Тесса потянулась, зевнула и поднялась, стряхивая песок.