Это – серьезно! - [27]

В номере, сняв костюм и переодевшись, он не переставал думать о Джанин. Невозможно поверить в это: Джанин Долней – и русские, он слишком подозрителен… И тем не менее завтра надо поехать в отель «Гор» и разобраться во всем этом. Он не успокоится, пока не очистит Джанин от вкравшихся подозрений.

Самба Дьен приблизился к бунгало. Из темноты бесшумно возникли два африканца.

– Это я, Дьен, – сказал он, – я с рапортом к мистеру Джонсону.

Один из африканцев провел руками по его одежде и отступил в сторону, разрешая пройти.

Малих сидел за столом, склонившись над картой. Позади него стоял плотный, кряжистый, совершенно лысый человек. Его звали просто Павел. Они были неразлучны с Малихом. По знаку Павла Дьен подошел к столу. Он был неспокоен. Ему ничего не удалось разузнать за вечер, и он теперь опасался, как бы Малих не отказался заплатить обещанные деньги.

– Я следил за ним, как вы мне приказали. Он подъехал к ночной коробке «Флорида» на Рю Карно. Там он провел вечер: пил, танцевал, потом вернулся в отель.

– И все? – спросил Малих на своем гортанном французском.

Дьен покорно опустил свои узкие плечи.

– Все американцы пьют и танцуют, когда приезжают в Дакар. Этот не был исключением.

– С кем он танцевал?

– С одной африканкой. Ее зовут Ава.

– Она там бывает регулярно?

– Да, она проститутка и всегда бывает там.

– Она дружила с Розой Арбо?

– Да. Роза тоже была проститутка…

– Он еще с кем-нибудь танцевал?

– Нет, только с Авой.

– И долго он там был?

– Около двух часов.

– Ты все время наблюдал за ними?

– Весь вечер. Я наблюдал за ними в зеркало, он этого не заметил.

– Давал ли он ей деньги?

– Нет.

– Выходит, она без пользы провела вечер?

Дьен почесал себя за ухом.

– Выходит, ты ничего интересного не сообщил…

– Я сделал все, что мог, но ничего не произошло.

Малих недовольно пожал плечами, затем достал из кармана тысячефранковый билет и протянул его Дьену.

– Ты хорошо знал Розу?

– Я часто с ней разговаривал. Она очень гордая. У нее был очень богатый и могущественный покровитель.

– Покровитель?.. – Малих подался вперед. – Кто он?

– Я не знаю его лично, но знаю, что он очень богатый.

– Ты с ним когда-нибудь встречался?

– Когда Роза бывала в клубе, он всегда приходил.

– Как он выглядит?

– Он португалец. Толстый, носит усы.

Малих встал со стула.

– Ладно, можешь идти, – сказал он, подходя к стальному сейфу, стоящему у стены. Дьен вопросительно посмотрел на Павла, и тот сделал ему знак удалиться.

Когда Дьен вышел, Павел спросил:

– Ну, что?

Малих открыл сейф и взял с полки толстую папку.

– Мне кажется, в досье Кейри я что-то встречал по этому поводу, – сказал он, перебирая многочисленные бумаги.

Павел выпил водки и снова наполнил стакан.

Минут двадцать они молчали. Все это время Малих просматривал различные документы, стараясь что-то найти. Вдруг он стукнул кулаком по столу.

– Вот оно! – воскликнул он. – В 1925 году Кейри работал инженером по производству искусственного льда в Дакаре. Завод принадлежал Энрико Фонтецу – португальцу. Они дружили и жили в Дакаре в одном доме. – Он посмотрел на Павла. – Этот Фонтец мог быть тем самым, кто финансировал поездку Розы в Париж. Он также может знать, где скрывается Кейри. Хотя с тех пор прошло немало лет…

– Может быть, его уже давно нет в Дакаре? – спросил Павел.

Малих потянулся за телефонным справочником, который лежал на кипе газет. После длительных поисков он сказал:

– Его фамилии нет в книге, – он провел пальцем по нужной странице, – но завод есть. Завтра поедем в Дакар и наведем справки. – Он посмотрел на Павла. В глазах его зажегся зловещий огонек, линия губ приняла жесткие очертания. – Это может быть началом твоего конца, Кейри…

Джанин медленно просыпалась от неспокойного сна. Она открыла глаза и сощурилась от яркого света, ворвавшегося в комнату. Затем, подняв руку, посмотрела на маленькие часики. Было 7.07. Джанин повернула голову и увидела спящего Гирланда. Она пристально вглядывалась в него, тщательно изучая каждую черточку его лица, пытаясь представить его настоящий вид, без этого камуфляжа. Как бы почувствовав, что кто-то наблюдает за ним, он повернулся во сне и, обняв ее одной рукой, притянул к себе. Джанин продолжала, упершись локтем в его грудь, всматриваться в черты лица. В ее жизни было немало мужчин, она просто не могла без них обходиться. Физическая близость была ей необходима как пища. Но чаще она разочаровывала ее. Все мужчины циничны и эгоистичны, берут все, что им нужно, совершенно не думая о женщине, оставляя ее неудовлетворенной и опустошенной…

С Гирландом все было иначе. Никто еще не доставлял ей такого наслаждения, как он. Он умел взвинтить темп, всколыхнуть ее желания, довести их до дикого апофеоза и момента высшего, неземного слияния, когда оба, забыв, где они и кто они, стремительно летят в бездну экстаза, а затем томятся в ней, обессиленные и разбитые, но удовлетворенные… Она ничего подобного не переживала раньше.

Ночь была бурной. Все повторилось не один раз…

И вновь мысли ее вернулись к действительности. Уже не первый раз с того момента, как она начала работать на Дорна, и позже, работая на русских, она горько сожалела, что позволила вовлечь себя в эту опасную двухстороннюю игру. И она ведь вовсе не нуждалась в деньгах. То, что она сказала Гирланду, было правдой: ее отец, сделавший состояние на фондовой бирже в Париже, оставил ей немалые деньги. Пустая бесцельная жизнь опустошила ее, она искала встряски. И тут появился Дорн. Они встретились где-то на званом обеде. Он понравился ей. В разговоре выяснилось, что у нее много знакомых среди важных лиц. Благодаря тому, что ее мать была американка, а сама она богата, красива и известна, Джанин часто бывала на званых вечерах и коктейлях во многих посольствах.