Это просто я. Как наука объясняет наши странности и привычки - [9]
Неудивительно, что на миловидности делают деньги: в рекламе очень любят снимать хорошеньких детишек и детенышей животных. Милые мягкие игрушки – целая отрасль. Со временем их «милота» все увеличивалась. Так, в течение ХХ в. обычный плюшевый мишка успел заметно эволюционировать: вытянутая мордочка сменилась на курносую, появился высокий лоб. Точно так же за 50 лет изменился и Микки-Маус: голова стала больше, а глаза сделались просто огромными. (Сегодня все персонажи анимационных фильмов Disney или Pixar, будь то русалка, принцесса, рыба, муравей, чудовище или живой автомобильчик, превратились в «глазастиков».)
У героев аниме и манги (или, к примеру, у покемонов из популярных японских мультфильмов) тоже обычно утрированные физиономии, в частности большие глаза.
В Японии поклонение всему очаровательному вывели на совершенно новый уровень. Еще в 1974 г. Hello Kitty, японская белая кошечка с красным бантом на голове, в первый раз сказала «Привет!» – и с тех пор понятие kawaii (в переводе с современного японского – просто «милый», «симпатичный», «очаровательный») стало девизом японской поп-культуры. Но что же делает милые создания такими милыми?
Очаровательные создания – это не только огромные глаза. Есть и ряд других черт, которые мы связываем с очарованием: большая голова (у Hello Kitty она больше тельца), носик-пуговка, пухлые щечки и высокий лоб. Международные и мультикультурные исследования показывают, что сочетание этих черт будет практически «универсально очаровательным». Почему эволюция научила нас так эмоционально реагировать на эти особенности строения лица (или мордочки)? Потому что именно так выглядят младенческие личики.
Kawaii играет важную роль в удовлетворении эмоциональных потребностей.
Кристин Яно, профессор антропологии, Гавайский университет
Еще в 1943 г. Конрад Лоренц, австрийский зоолог и зоопсихолог, один из основоположников этологии, назвал этот набор черт лица «схемой младенца» (или «детской схемой»). Исследования в 1970-х гг. показали, что самыми милыми мы считаем детей, у которых эти черты выражены особенно ярко: нам нравится на них смотреть, они заставляют нас улыбаться. Лоренц утверждал, что «милые» личики (мордочки) означают уязвимость и пробуждают в нас родительские инстинкты.
По сути, желание заботиться о милых созданиях заложено в нас природой. Резонно: если бы эволюция не «вынудила» людей заботиться о беспомощных новорожденных младенцах, наш биологический вид, вероятно, просто не выжил бы. Интересно, что и мужчины, и женщины одинаково правильно определяют возраст детей и оценивают их настроение, но женщины лучше разбираются в «параметрах» миловидности в соответствии со стандартом (нос-щеки-лоб). Желание заботиться об очаровательном малыше испытывают не только родители. Согласно недавнему исследованию, в мозгу бездетных женщин, рассматривающих фотографии симпатичных детишек, активизируются участки, связанные с центрами удовольствия. Мы действительно «настроены» реагировать на очарование.
Любуясь милым созданием, мы не просто испытываем желание позаботиться о нем. Ученые установили, что мы становимся счастливее, когда смотрим в интернете на фотографии младенцев, котят и так далее, это повышает настроение, обостряет внимание к деталям и заставляет соблюдать осторожность. Да-да, листание милых картинок в Instagram способствует улучшению сосредоточенности и даже повышает производительность труда.
Но, как ни странно, миловидность может и провоцировать агрессию. Вам никогда не хотелось ущипнуть симпатичного малыша за пухлую щечку? Затискать котенка? Учитывая, что «милое» – это зачастую еще и «беззащитное», «слабое», «хрупкое», даже странно, до чего нам иногда хочется сказать: «Какой же ты милый, так бы и съел тебя!» Считается, что в данном случае агрессия – следствие фрустрации: если мы не можем удовлетворить острое желание позаботиться о малыше, то испытываем фрустрацию, которая порождает агрессию. Кстати, если хотите знать, ученые даже провели эксперимент и нашли доказательство: просматривая фотографии детишек, котят и щенят, мы чаще щелкаем пузырьками на пупырчатой пленке.
ВЫ КОГДА-НИБУДЬ ЧУВСТВОВАЛИ СЕБЯ ОБДЕЛЕННЫМ? СЧИТАЛИ, ЧТО ВСЕ ВОКРУГ НАМНОГО СЧАСТЛИВЕЕ ВАС И ЖИВУТ БОЛЕЕ ИНТЕРЕСНОЙ ЖИЗНЬЮ? ЭТО ТАК НАЗЫВАЕМЫЙ СИНДРОМ УПУЩЕННЫХ ВОЗМОЖНОСТЕЙ (FOMO).
Почему мне кажется, что я все упускаю?
Согласно современным представлениям, синдром упущенных возможностей (FOMO) – неприятное, иногда навязчивое ощущение, что вы упускаете что-то интересное и важное в отличие от ваших друзей и знакомых, более компетентных и успешных. Знакомо? Многие признаются, что сталкивались с этим. По данным одного опроса, FOMO наблюдается у четверти взрослых и половины подростков. Недавние исследования показывают, что им страдают люди всех возрастов и что его причины – одиночество, жалость к себе и низкая самооценка. FOMO часто сопровождается ощущением собственной некомпетентности, а также связан с несамостоятельностью и социальной обособленностью. FOMO ведет к тревожности, повышенной возбудимости и чувству неполноценности. Таким людям нестерпимо хочется знать, что происходит в других местах, тем более что с появлением социальных сетей мы можем хоть сутки напролет следить, чем сейчас заняты другие люди.
Работа представляет комплексный анализ антропологических и этических учений с древнейших времен до современности в их взаимозависимости и взаимовлиянии. Адресуется студентам и аспирантам гуманитарных вузов, а также широкому кругу читателей.
Штрихи к портретам известных отечественных и зарубежных деятелей науки: академиков – Г. Марчука, Л. Окуня, Ж. Алферова, А.Сахарова, С.Вавилова, Ф.Мартенса, О.Шмидта, А. Лейпунского, Л.Канторовича, В.Кирюхина, А.Мигдала, С.Кишкина, А. Берга, философов – Н.Федорова, А. Богданова (Малиновского), Ф.Энгельса, А. Пятигорского, М.Хайдеггера, М. Мамардашвили, В.Катагощина, выдающихся ученых и конструкторов – П.Чебышёва, К. Циолковского, С.Мальцова, М. Бронштейна, Н.Бора, Д.Иваненко, А.Хинчина, Г.Вульфа, А.Чижевского, С. Лавочкина, Г.Гамова, Б.
После Альбигойского крестового похода — серии военных кампаний по искоренению катарской ереси на юге Франции в 1209–1229 годах — католическая церковь учредила священные трибуналы, поручив им тайный розыск еретиков, которым все-таки удалось уберечься от ее карающей десницы. Так во Франции началось становление инквизиции, которая впоследствии распространилась по всему католическому миру. Наталия Московских рассказывает, как была устроена французская инквизиция, в чем были ее особенности, как она взаимодействовала с папским престолом и королевской властью.
В книге собраны воспоминания участников Отечественной войны 1812 года и заграничного похода российской армии, окончившегося торжественным вступлением в Париж в 1814 году. Эти свидетельства, принадлежащие самым разным людям — офицерам и солдатам, священнослужителям и дворянам, купцам и городским обывателям, иностранцам на русской службе, прислуге и крепостным крестьянам, — либо никогда прежде не публиковались, либо, помещенные в периодической печати, оказались вне поля зрения историков. Лишь теперь, спустя двести лет после Отечественной войны 1812 года, они занимают свое место в истории победы русского народа над наполеоновским нашествием.
Автор книги рассказывает о появлении первых календарей и о том, как они изменялись, пока не превратились в тот, по которому мы сейчас живем. Вы узнаете много интересного и познавательного о метрических системах, денежных единицах и увлекательных парадоксах физики, химии и математики. Занимательные исторические примеры, иллюстрируя сухие факты, превращаются в яркие рассказы, благодаря живому и образному языку автора.
Одна из первых монографий Александра Койре «Этюды о Галилее» представляет собой три, по словам самого автора, независимых друг от друга работы, которые тем не менее складываются в единое целое. В их центре – проблема рождения классической науки, становление идей Нового времени, сменивших антично-средневековые представления об устройстве мира и закономерностях физических явлений. Койре, видевший научную, философскую и религиозную мысли в тесной взаимосвязи друг с другом, обращается здесь к сюжетам и персонажам, которые будут находиться в поле внимания философа на протяжении значительной части его творческого пути.