Это происходит в Египте в наши дни - [4]

Пройдя через искус утопических надежд и испытав горечь разочарования, египетские писатели 60-х годов, и в их числе Юсуф аль-Куайид, уже по-новому, трезво и со все возраставшим осуждением восприняли политику нового египетского руководства, которая перечеркивала социально-экономические преобразования насеровского времени. В 1977 году Куайид создает повесть «Это происходит в Египте в наши дни», резко обличительное и антимифотворческое произведение, в котором он разоблачает миф не фольклорный, не религиозный, не рожденный фантазией народа, а созданный официальной египетской пропагандой — миф о «всеобщем процветании», об Эльдорадо, которое должно было быть создано в Египте благодаря провозглашенной президентом Садатом политике «открытых дверей» и американской помощи, вот-вот готовой потоком, как из рога изобилия, излиться на египетский народ.

В повести почти отсутствуют фольклорные мотивы, за исключением пословиц, рассыпанных в речи персонажей, и образа Адхама аш-Шаркави, по-прежнему остающегося любимым героем крестьян, хотя они уже поняли, что герои типа Адхама ничем не могут им помочь. Современные мифы создаются власть имущими и служат их корыстным интересам — эта мысль пронизывает поэтику повести. Миф, возведенный в ранг государственной политики, подкрепляется мифотворчеством на уровне местных, деревенских властей, возрождающейся феодальной прослойки, новых богачей. Истина фальсифицируется всеми способами: дачей ложных показаний, составлением фальшивых документов, прямым отрицанием очевидных фактов. Но когда свой маленький миф пытается создать главный герой повести поденный сельскохозяйственный рабочий ад-Дабиш Араис, выдавая свою жену за беременную, чтобы иметь право на получение продуктов из американского дара, он вызывает праведный гнев блюстителей закона и платится за это жизнью. Ад-Дабиш слишком беден, чтобы иметь даже документ, удостоверяющий его личность. Тем самым он лишен всякой защитной оболочки. Единственное его достояние — пара рук, которые он ежедневно продает, чтобы прокормить семью.

Тема документа как неистинной, искажающей, мистифицирующей истину, но жестокой и всемогущей силы — тема совершенно новая для египетской прозы — выходит на первый план в творчестве Куайида. Отсутствие документа играет роковую роль в судьбе ад-Дабиша Араиса, подложный документ — в судьбе Мысри, героя следующей повести «Война на земле Египта» (1979). При этом радикально трансформируются и способы введения документа в художественный текст. В двух последних повестях документы представляют собой не инородное тело, не послания из внешнего мира, только начинающего пробивать брешь в глухой стене, отгораживающей от него деревню, а субстанцию повествования, зеркало, отражающее фальшь и уродливость всего миропорядка, основанного на лжи и демагогии, корыстолюбие и эгоизм его официальных представителей и защитников. Художественно преобразованный документ или текст, стилизованный под документ, становится органическим элементом произведения.

Документализм — быть может, характернейшая черта египетского реализма 70-х годов, он соответствует его обличительной природе. Документ — трагедия, документ — сатира, документ — сарказм — это действенное оружие литературы в общественной борьбе.

В двух последних повестях Куайида вновь меняется облик египетской деревни. Наметившийся в повести «Это происходит в Египте в наши дни» процесс реставрации прежних порядков завершается в «Войне на земле Египта» ликвидацией аграрной реформы, возвращением бывшему собственнику, старосте деревни, изъятых у него двадцать лет назад земель. Сочетая документализм с исповедальными формами повествования, писатель сумел раскрыть существующую в жизни «связь всего со всем», показать, как совершаемая социальная несправедливость отражается в нравственной сфере, как происходит реабилитация, и в глазах общества, и в их собственных глазах, людей, в свое время осужденных революцией, — старосты, «маклера». Подробное описание в «Войне на земле Египта» махинации, в результате которой вместо сына старосты отправляется в армию и погибает в октябрьской войне 1973 года с Израилем сын деревенского сторожа, разоблачает не только корыстные мотивы поведения всех участников «операции», но и безнравственную суть самой системы возрождаемых общественных отношений. Обличительный пафос повести достигает кульминации, когда выясняется, что «высокое начальство» не только санкционирует подлог, совершенный старостой, но и готово объявить его отцом погибшего героя, выдать ему деньги, причитающиеся деревенскому сторожу, отцу действительно погибшего юноши. Самому же герою отказывается даже в праве на память. Так, несправедливость, творящаяся в сфере социальных отношений, оборачивается самой худшей безнравственностью, профанацией патриотического чувства, долга защиты родины.

В двух последних повестях Юсуфа аль-Куайида значительно преобразился его постоянный герой — египетский крестьянин. Ад-Дабиш Араис, принадлежащий к низшему слою египетского крестьянина — поденным рабочим, нищ и неграмотен. Но ему присущи пытливость ума, желание разобраться в законах общественной жизни, и это ставит его намного выше Занати из «Происшествия на хуторе аль-Миниси» с его примитивными представлениями о «мужской чести».