Это невероятно! Открытия, достойные Игнобелевской премии - [104]
Тринадцать из 15 обследованных охранников отвечали всем диагностическим критериям параноидальной шизо-френии, а у двоих обнаружили шизоаффективное расстройство; 8 испытуемых заявили, что на работе испытывали галлюцинации и приступы параноидального бреда. Из 15 стражей лишь 6 упомянули о том, что в прошлом проявляли агрессию, и лишь трое признались, что бросались на кого-то с ножом. Лишь один нападал на человека, находясь при исполнении, и он же оказался единственным, кто обычно носил с собой на работу оружие. Двое других заявили, что получили разрешение на ношение пистолета, но никогда этим разрешением не пользовались.
Это сочетание профессиональной принадлежности и психического состояния, замечают авторы, может иметь и крошечный положительный эффект: "Легкая степень подозрительности способна принести пользу охраннику, выполняя защитную функцию". Иллюстрацией является случай мистера А. Хотя во время работы охранником у него все сильнее развивалась паранойя, он "чувствовал себя в безопасности, когда слуховые галлюцинации предупреждали его, помогая ему отличить потенциальных взломщиком от обычных прохожих".
Как пишут авторы, все 15 стражей-психопатов заявили, что избрать такую профессию их побудили финансовые соображения. Впрочем, доктора не уточняют, насколько иную мотивацию при выборе работы имеют охранники, не являющиеся психопатами.
Статья рекомендует специалистам по душевному здоровью "собирать данные о трудовой биографии (в том числе и о работе в охранных структурах) своих пациентов, страдающих психическими расстройствами". Авторы несколько невнятно предупреждают общественность, что "охранники-психопаты, носящие оружие, могут представлять собой наиболее уязвимую группу риска в отношении потенциальной опасности для окружающих". Работодателям же адресованы следующие слова: "Вопрос о том, кого следует нанимать в качестве охранников, особенно же вопрос о том, следует ли этим сотрудникам носить оружие, подлежит дальнейшему изучению".
Silva J. A., Leong G. B., Weinstock R. (1993). The Psychotic Patient as Security Guard. Journal of Forensic Sciences 38 (6): 1436–1440.
"Что значит имя?" — как известно, вопрошал Шекспир [13]. С точки зрения сыщика, вопрос поставлен устрашающе широко. Группа швейцарских и французских ученых решила предпринять более узкое расследование: что значит прописная буква О? Результатами они поделились в статье "Количественная оценка формы рукописных знаков: шаг к объективному различению начертателей путем изучения прописной буквы О", которую напечатал журнал Forensic Science International.
Таким путем они намеревались помочь в решении давней и весьма важной юридической проблемы. Полиция и другие судебно-правоохранительные органы нередко спорят о критериях идентификации почерка. Профессионалы полагаются на два так называемых фундаментальных закона графологии: 1) не существует двух людей, которые писали бы совершенно одинаково; 2) никто не в состоянии дважды написать одно и то же слово совершенно одинаково. Проблема в том, что никто не знает, всегда ли соблюдаются эти "законы". Может быть, наша юриспруденция опирается лишь на домыслы, пустые, словно буква О.
Реймонд Маркис из Школы криминалистики Лозаннского университета решил, вместе с тремя коллегами, бестрепетно взглянуть на эту дыру, зияющую (возможно) в законодательстве и правоприменительной практике. Ученые исследовали образцы почерка 3 лиц. В общей сложности эти образцы содержали 445 прописных букв О, признанных специалистами пригодными для дальнейшего анализа.
Детективные фильмы дают нам ложное представление об анализе почерка. На самом деле это древнее искусство, пользующееся традиционными методами, с весьма небольшими вкраплениями точных наук. Маркис и его коллеги отмечают: "Форму букв не изучали всеобъемлющим и точным образом с применением всех разнообразных существующих методов; исследовались лишь некоторые аспекты; при этом использовались различные геометрические измерения".
Это правда. Пожалуй, никакую прописную букву не изучали с такой вычислительной тщательностью, как любимую О группы Маркиса. Никто не изучал так ни Y, ни M, ни C, ни даже A.
Ученые переваривали каждую О постепенно. Вначале они оцифровывали эти знаки, превращая их в массив данных для компьютера. Затем они отжали все лишнее из проведенных линий, сведя каждую О к ее схематической скелетовидной форме — извилистому кругловатому контуру и подвергли эти объекты анализу Фурье, своего рода математическому рентгену. В итоге получился ряд простых картинок, каждая из которых демонстрировала определенную составляющую сущности данной О: ее круглоту, треугольность, квадратность, пятиугольность, шестиугольность. Вместе все эти рисунки давали точное представление о данной уникальной О.
Результаты привели ученых в восторг. Фурье-анализ с высокой степенью надежности показал, какие из 445 прописных О какими участниками эксперимента начертаны.
Впрочем, на главный вопрос они ответа не дают: можем ли мы доверять двум законам графологии? Однако их работа заставила графологические исследования развиваться в нужном направлении. Маркис и его коллеги подчеркивают: они "сделали шаг к объективному различению начертателей путем изучения прописной буквы О".
