Это не я! - [17]

– Извини. – В голосе Спенса сквозила неловкость. – Я только хотел немного разрядить атмосферу.

Шарли едва слышала его. Она внезапно осознала, что надеялась, будто душ и переодевание превратят его обратно в Спенса, которого она знала. Но этого не произошло, хотя теперь он выглядел гораздо лучше, чем утром. Спенс надел фланелевую рубашку в красную с синим клетку. Его волосы, высохнув, скрутились в мелкие колечки, нисколько не похожие на обыкновенно гладкую прическу. И щетина никуда не исчезла…

– Ты бороду не бреешь нарочно? – спросила Шарли. – Собираешься победить на конкурсе лучшего лешего года?

– Да нет, просто у меня электрическая бритва. – Рассеянно проведя ладонью по подбородку, Спенс взглянул на духовку. – Не хочу быть назойливым, но крабы на вид показались мне очень вкусными, и жаль видеть, как они превращаются в угли.

Шарли поспешно вынула сандвичи из духовки, едва и в самом деле не спалив их. Она поблагодарила небо за то, что раскрасневшиеся щеки можно приписать исходящему от духовки жару. Что с ней случилось? Она ведет себя так, словно никогда не видела мужчин!

Достав из буфета две тарелки, Спенс, недоверчиво оглядев, вытер их полотенцем.

– Сойдет, – заключил он.

– Особенно если учесть, что я их только что вымыла, – заметила Шарли, выкладывая сандвич ему на тарелку.

Спенс покачал головой.

– Прямо-таки домашний уют, – сказал он, усаживаясь за крошечный столик.

Что он имел в виду? Удобный диван и женщина, готовая выполнить все его желания, – и ничего не надо усложнять? У нее защипало в глазах.

– Наверное, ты хотел сказать, что все будет замечательно, пока не кончится действие таблеток и я не устану готовить?

– Шарли, я не просил за мной ухаживать, – нахмурился Спенс.

Он произнес это ровным, спокойным голосом, и Шарли была вынуждена признать справедливость его слов. И все же она обиделась.

– Не рассчитывай, что так будет продолжаться и впредь.

– А я и не рассчитываю. Но в то же время я не собираюсь бегать наперегонки, спеша сделать что-то первым. – Отложив сандвич, Спенс задумчиво взглянул на нее. – Видишь ли, ты настолько привыкла выполнять малейшую прихоть Шарлотты, что даже не ждешь, чтобы тебя попросили.

– Спенс, если бы я хотела услышать подробное обсуждение моих недостатков…

Он пропустил ее реплику мимо ушей.

– Ты просто делаешь то, что считаешь нужным, а потом ждешь слов благодарности. Я не перестаю этому удивляться. Ведь Шарлотта никогда не замечает того, что ты для нее делаешь, так почему ты ждешь этого от других?

– Черт возьми, Спенс…

– Пойми меня правильно. Я вовсе не хочу сказать, что все твои благие поступки бесполезны. Например, завтрак мне очень понравился. – Он неопределенно махнул рукой. – Просто порой становится неловко находиться рядом с госпожой Щедростью.

Шарли долго смотрела на него.

– Знаешь, Спенс, – наконец мягко произнесла она, – я начинаю радоваться тому, что мы с тобой здесь застряли.

– Да ну? – недоверчиво ответил Спенс.

– Еще пара таких дней, и я буду просто счастлива, что у тебя не нашлось никаких объяснений тому происшествию с Венди. Потому что в этом случае я ведь могла бы и простить тебя!

Шарли с силой опустила кружку на стол, расплескивая суп.

Спенс и бровью не повел.

– Тебе невыносима мысль о том, что ты не идеальна?

– Я? Идеальна? Спенс, после того, что произошло, какое ты имеешь право критиковать меня…

Она умолкла, не в силах подобрать подходящие слова. Впрочем, Спенс все равно ее не поймет.

Оставив на столе нетронутый сандвич, Шарли быстро ушла в противоположный угол комнаты, как можно дальше от Спенса, и уселась в кресло к нему спиной.

Наступила тишина, нарушаемая лишь ровным шипением горящего газа и завыванием ветра на улице.

Через четверть часа Шарли, услышав скрип двери черного хода, вскочила с кресла. Как бы сильно они ни поссорились со Спенсом, нельзя допустить, чтобы он отправился пешком к дому Бакстера. Ему точно не известно, куда идти, на улице холодно, лекарство только начало действовать…

Хотя это не ее дело. Если он такой идиот, что решил выйти на улицу больной, не ей его останавливать. Тут Спенс прав: она ему не сиделка, и не служанка, и не начальник.

Дверь снова заскрипела, и появился Спенс с охапкой дров. Ногой закрыв за собой дверь, он направился к камину.

Шарли, не в силах решить, следует ли ей отчитать его за то, что он вышел на улицу раздетый, или же сказать, как она рада тому, что он вернулся, прикусила язык и промолчала.

Опустившись на корточки перед камином, Спенс принялся терпеливо разжигать огонь. Дождь захлестывал даже под навес, дрова отсырели и вот теперь упрямо не желали загораться.

Разведя наконец огонь, Спенс направился не к кушетке, а уселся на подлокотник кресла Шарли. Та постаралась отодвинуться от него как можно дальше, но все же не смогла защититься от исходящего от него запаха дыма, смешанного с ароматом одеколона.

Скрестив руки и широко расставив ноги, Спенс смотрел на огонь.

– Извини. Я не имею права критиковать тебя. Мне не должно быть никакого дела до твоих отношений с теткой.

– Именно так, – натянуто ответила Шарли.

Спенс вздохнул.

– Послушай, Шарли. Хаммондс-Пойнт – городок маленький. Мы должны научиться глядеть друг другу в лицо. Злость, которая горит у тебя в душе, делу не поможет.