Это не учебная тревога - [15]

— Поразвлекались в том смысле, что занимались сексом?

— Да. Это будет… да. — Кэри краснеет. — Ох. Блин, Слоун, прости, если я только что испортил наши отношения.

— Ничего. Всё нормально.

— Хорошо.

Однако я тут же меняю свое мнение. Может быть, ничего не нормально. Кэри развлекался с моей сестрой, продавал ей травку и совершенно не замечал меня. Не знаю почему, но меня это нервирует.

— Она выжила, — решает Кэри, и, судя по его тону, думает о том, как был с ней, как к ней прикасался. Меня мутит. — Мы гуляли с ней в ночь перед тем, как она уехала. Я тогда знал, что у нее всё получится. И сейчас знаю. Она боец.

У меня замирает сердце. В том, что только что выболтал Кэри столько всего неправильного и неприятного. Он гулял с Лили в ночь перед ее уходом.

Он знал, что она уедет.

— Ты виделся с ней перед тем, как она уехала?

— Да.

— Она говорила, куда направляется?

— Нет. — Кэри останавливается.

Я с минуту стою молча, прикусив язык. Нужно прекратить задавать ему вопросы, иначе я буду чувствовать себя еще хуже. Нужно, но я не могу.

— Она говорила, почему уезжает?

Я знаю ответ на этот вопрос, но знает ли его Кэри? Развлекаясь с ним, не рассказала ли ему сестра о том, что творится у нас дома?

— Нет, — тихо отвечает Кэри. — Черт, Слоун, я думал, ты знала. Вы обе были так… Я бы никогда…

— Сейчас всё это уже не важно.

— Да, — соглашается он. — Наверное, ты права.

В спортзале я долго смотрю на двери, и мой пульс учащается с каждым ударом в них. В груди неистово бьется сердце. Меня переполняет ярость, какой я никогда еще не испытывала. Я подхожу ближе, разглядывая баррикаду из парт. Пинаю один из столов, а потом бью со всей силы по металлической ножке. Меня пронзает чувство удовлетворения, и я пинаю парту снова и снова, пока стук сердца не начинает перекрывать звук ударов в двери. Гора из столов сдвигается в сторону, и одна парта падает на бок. Грохот проносится по залу и выводит меня из транса. Ярость испаряется — не знаю, куда она уходит, — и я осознаю, что наделала.

Бегу к парте и поднимаю ее, словно двери вот-вот распахнутся, но этого не происходит. Однако в ответ на громкий звук в двери снаружи начинают колотить с удвоенной силой. Остервенело. В следующее мгновение в спортзал прибегают ребята. Кэри, Харрисон, Райс, Грейс и Трейс. Они засыпают меня вопросами:

«Что случилось? Что это такое было? Они уже тут? Они ворвались?».

Я говорю им, что не знаю, что случилось. Просто сдвинулась баррикада. Они мне верят.

Глава 9

День проходит почти в полном молчании.

Утро начинается с пробежки Трейса. Потом мы завтракаем, обедаем и ужинаем под саундтрек нашей неминуемой смерти. Все потерянно бродят по залу, ссутулившись, словно столетние старики. Под глазами у них темные круги. Кэри сидит у стены, уставившись на двери. Мне кажется, что постоянная долбежка в них сведет нас с ума прежде, чем мертвые их снесут. Трейс считает, что нам следует перебраться в библиотеку — там хотя бы тихо, — но никто не выказывает желания это сделать. Тогда Кэри и Трейс впервые за весь день обмениваются фразами. «Кто над чайником стоит, у того он не кипит», — говорит Кэри, аТрейс напоминает ему, что в школе есть еще несколько дверей, за которыми никто не наблюдает. После этого я ухожу. Некоторое время я кружу по первому этажу, слушая, как шум за парадными дверями становится то громче, то тише, в зависимости от того, близко или далеко я от них нахожусь.

Темнеет.

Я иду по одному и тому же пути, пока не чувствую, что пора уже остановиться. Я не готова возвращаться в зал, поэтому направляюсь в кабинет секретаря. Жму на кнопки на компьютере миссис Рамос. Он не включается.

Первые две недели после ухода сестры я отправляла ей электронные письма. «Как ты могла поступить так со мной?», «Кто ты после этого?». Я знаю, что она получала их, потому что позже мои письма стали возвращаться. Аккаунт удалили. Я снова жму на кнопки включения на мониторе и системном блоке. Включайся же, включайся. Ничего. В моду снова войдут почтовые голуби. Мой взгляд скользит по стоящим на столе фотографиям. Миссис Рамос на них выглядит счастливой.

Ничего уже не имеет значения.

Эта мысль настолько ужасна, что вызывает у меня желание бежать обратно в зал и потрясти всех как груши. Ничего уже не имеет значения. Ничего. Моя кровь вскипает, и я бездумно бью по монитору кулаком. Слетев со стола, тот ударяется о стену. Моя ярость от этого не спадает.

Кэри знал, что сестра уезжает.

Не думать об этом. Мне нельзя думать об этом.

Я выхожу из кабинета и закрываю за собой дверь. Замок защелкивается. Коридор пуст и кажется выгоревшим в темноте. Мой взгляд устремляется к лестнице. Я не готова еще вернуться в зал, поэтому поднимаюсь на второй этаж. Поднявшись, ощущаю себя так, словно на моих плечах лежит небосвод. Собственное тело кажется невероятно тяжелым. Дойдя до середины коридора, я опускаюсь на пол и утыкаюсь лбом в колени. Кэри знал.

Он знал.

Вот как снова и снова рисуется в голове день моего восемнадцатилетия:

Я просыпаюсь раньше обычного. Мои сумки стоят у двери. Так и хочется поскорей их схватить. Я взволнована, возбуждена, испугана и нервозна. Я слышу Лили в коридоре и думаю о том, как мне повезло, о том, что у меня самая лучшая в мире сестра. Ради меня она провела в этом доме еще целых два года. Ради того, чтобы я не осталась с ним наедине. Мне не пришлось жить с ним одной.