Это не страшно - [6]

– Говорите, я слушаю, – подбодрил док.

– Наша бабушка прожила долгую и достойную жизнь. Мы все ей безгранично благодарны, пытаемся создать ей максимально комфортные условия дома, но в последние год-два мы не чувствуем в ответ ни человеческой благодарности, ни теплоты, ни спокойствия. Она становится домашним деспотом, тираном, за ней нужен постоянный уход, даже не столько помощь в обслуживании себя, сколько зоркий глаз. Екатерина Григорьевна всех нас подозревает в подготовлении каких-то козней против нее и сама начинает действовать, чтобы якобы опередить нас. Она создает нам в быту всевозможные трудности, мне даже не хочется говорить о них, думаю, Вы меня понимаете. Мы также понимаем, что это органические изменения в головном мозге, которые невозможно устранить.

Виктор Петрович замолчал. Анна Николаевна произнесла тихо:

– Доктор, мы Вас очень хорошо отблагодарим, если бабушка не выйдет из больницы, поймите нас правильно. Нам невозможно уже оставлять ее дома одну, а о гостях мы и думать забыли. Помогите! – и еще тише добавила: – Десять тысяч долларов! Аванс – сразу.

И покраснела. Тут же румянец появился на лице Виктора Петровича. То ли воздействовал горячий кофе, то ли живая еще совесть подкинула адреналин в сосуды.

Иван Николаевич смотрел в пол и молчал. Молчали и гости. Иван сделал глоток кофе, еще один, как бы растягивая время, и неожиданно буднично сказал:

– Я согласен.

Напряженные лица Виктора Петровича и Анны Николаевны расслабились, на них даже появилась легкая улыбка. Анна Николаевна тут же открыла сумочку и протянула Ивану Николаевичу толстенький пакет.

– Как только Вы позвоните нам, что уже все – мы привезем вторую половину. Конечно, на вскрытие ведь не будете посылать, возраст?

– Думаю, что нет, справку о смерти сам выпишу.

– Оставьте Ваш телефон, доктор, – попросила Анна Николаевна.

– Конечно! И Вы свой оставьте, я позвоню.

Гости поднялись из-за стола, поблагодарили за кофе и, как ни в чем не бывало, стали прощаться.

– Мы еще к бабушке зайдем. Здесь-то она тихо себя ведет? – спросил Виктор Петрович.

– Соседки пока не жалуются. Ну, до встречи!

Иван пожал руку мужчине, приложился губами к дамским пальчикам. Левый карман халата приятно оттопыривался.

Деньги во все времена, в любом виде, имели наиболее притягательную форму: то были красочные бумажки, оформленные слитками кусочки серебра или золота, красивые раковины, жемчужины, бычьи головы. Для каждого отрезка исторического времени символом благополучия в основном служили денежные знаки, а не предметы обстановки, наличие уникальных художественных текстов, знакомство с удивительными персонажами, обладание несметными и сокровенными знаниями. Деньги никогда не облегчали участь человека, но и не обременяли его своим количеством.

Иван Николаевич, не закрывая на ключ ординаторскую, достал из левого кармана пакет с деньгами. Пачка долларов хорошо пахла и была достаточно толстенькой. Иван пересчитал: стодолларовых бумажек оказалось ровно двадцать, остальные – десятки и полтинники, и серии, и номера не повторялись. И помятость их была неодинаковой. Иван вытащил наугад одну бумажку и понес её в процедурный кабинет, включив кварцевую лампу. Слово «взятка» не засветилась. «А может, там и совсем другие методики?» – подумал индифферентно Иван и положил банкноту в карман.

На часах было уже 22 часа. Бабульки разбрелись по палатам, с мужской половины отделения туго несло табаком и мочой, но ужу никто по коридору не шатался. На сегодняшний день мужчины решили не поступать в отделение.

Радость хорошего заработка понемногу остудило хорошее настроение и привело Ивана к реальному осознанию выполнения обязательств. Ожидать от Миловановой скоропостижной смерти не было никаких оснований. Тем не менее, Иван вспоминал, как несколько лет назад пытался купировать пароксизм мерцательной аритмии, быстро приведший к смерти. Но это был пароксизм! У Миловановой фибрилляция несколько лет и тахиформа встречается редко. С ощущением небольшого страха Иван Николаевич думал о введении большой дозы сердечных гликозидов, без калия. Опять же, когда их вводить? Как это осуществить? Что должно способствовать наступлению смерти? Вопросов тьма! Ответов пока нет. Надо ложиться спать. Утро вечера мудренее. Ощупав плотненькую пачку американских денег под подушкой, Иван Николаевич лег спать.

Ночь прошла абсолютно спокойно.

Утро оказалось мудренее вечера разве что только на 5 минут, пока не вспомнилась новая задача по увеличению летальности в отделении. Все время в течение утренней планерки Иван размышлял над смертью Миловановой. Вопрос решился сам собой: в утреннюю запарку в процедурной, когда на столиках расставлены бутылочки-бомбы для внутривенных вливаний, в бомбу для старушки ввести огромную дозу гликозидов и добавить новокаинамид, которым давно уже никто не пользовался в отделении.

К 11 часам, когда процедурная сестра начала лихорадочно подцеплять капельницы, Иван уже все подготовил в одном 20-мл шприце. На доктора, заходящего в процедурную никто не обращал внимания. Несколько секунд – и смертельный раствор, пузырясь, ушел в нужную бутылочку.