Это и моя война - [44]

Ничего подобного.

Воины, покончив с разоружением, выстроились неровной шеренгой.

Леверлин шел к нему, ведя коня в поводу, улыбаясь во весь рот:

– В Ремиденуме еще и прилежно зубрят науки…

– Детали, – только и сказал Сварог, все еще удивляясь.

На самом деле он ничего не понял. Какой такой Ремиденум?

И только спустя три секунды вспомнил, что Леверлин в свободное от пьянства и ухаживания за девицами время где-то учился.

– Бывает набег ради грабежа, бывает война, а в земном праве есть еще и ваганум. Когда пришлый дворянин побеждает в схватке владельца манора, чтобы самому сесть на его место. Конечно, тут свои условия: владелец вправе использовать всю свою вооруженную силу, а пришелец обязан иметь, самое большее, одного спутника. Потому, хоть для ваганума теоретически открыт даже Снольдер, на деле успеха можно добиться лишь в такой вот глуши. Особенно когда подданные не хотят защищать хозяина.

– Значит, теперь барон – ты?

– Не было у меня хлопот… – усмехнулся Леверлин. – Ты. Быстренько начинай командовать, время не ждет… Ну!

Сварог не колебался; приосанился, принял позу, показавшуюся ему самой величественной, оперся на рукоять топора, указал на столбы и рявкнул:

– Отвязать!

Кажется, эти манеры он беспардонно слямзил у кого-то из вальтерскоттовских персонажей. Впрочем, Сварог не позавидовал бы оказавшемуся рядом и намекнувшему на плагиат литературному критику.

Воины, не очень и удивившись, побрели к столбам. Сварог неуверенно оглянулся на молчавшую толпу и крикнул:

– Все прекрасно, ребята, вольности последуют! – И уже заканчивая фразу, понял, что сделал что-то не так. Чуть-чуть. Промашка вышла.

– Идиот! – поморщился Леверлин. – Они ж к тебе сейчас с просьбами и нуждами кинутся, затопчут…

Толпа и в самом деле колыхнулась вперед, лица из тупых стали вполне человеческими, охваченными надеждой. Но воины по жесту Леверлина уже выстроились меж Сварогом и толпой, а Леверлин уже кричал, воздев руки:

– Спокойствие! Барону нужно время, чтобы разобраться с вашими нуждами! Вольности вам обещаны, и они будут! Стоять!

Подействовало. Толпа замерла в прежней позиции.

– Обрати-ка внимание на эти рожи…

Сварог обратил. Пятеро с нагло-угодливыми рожами холуев-любимчиков и одетый еще богаче пожилой субъект с лицом до того добродетельным и праведным, что мог оказаться лишь вором и сатрапом.

– Ага, – сказал Сварог понимающе. – Ну-ну…

Он направился к приближенным покойного барона, махнул на ходу воинам, и они, уже успев подобрать оружие, заторопились следом.

– Управитель? – спросил Сварог.

Субъект с лицом праведника часто-часто закивал. Глаза его выражали искреннюю любовь. Губы складывались, чтобы завернуть какую-нибудь невероятно длинную и замороченную, пересахаренную лесть речь.

– А повесьте-ка его, пожалуй, – сказал Сварог. – Что это за управитель, если довел город до такого похабства?

Воины сграбастали управителя, но он с неожиданной резвостью вывернулся и пал в ноги, цепляясь за сапоги:

– Ваша светлость, я ж вам пригожусь…

– Ладно, оставьте его пока, – сказал Сварог. – Остальных вешайте.

Он плохо представлял, как именно следует управлять государством, пусть и крохотным, но по наитию решил: в таких случаях не мешает громогласно пообещать вольности и немедленно повесить наиболее запачканных деятелей прежнего режима. Для укрепления своего авторитета в массах и в целях борьбы с коррупцией. Народу такое поведение всегда нравилось. Особенно когда вешают самых упитанных.

Пятерку холуев до виселицы, торчавшей в уголке площади, так и не довели – толпа, оттеснив воинов, захлестнула и смяла бывших фаворитов. Началась шумная, азартная толчея. Управитель глянул в ту сторону, затрясся.

– Ну, поговорим о государственных делах, – сказал ему Сварог. – Здесь люди от природы такие бедные или барон все мало-мальски ценное сгреб в закрома родины?

– Барон, ваша светлость, барон, подлец, негодяй, мерзавец, скотина… – Запас ругательств у бедолаги оказался неожиданно скудным. Это при его-то должности! И Сварог мельком подумал даже, не ошибся ли, оставив в живых из пятерки именно этого.

– Без лирики, – сказал Сварог. – Где же в таком случае баронские закрома?

– В Ронеро, ваша светлость, в банках Равены, барон собирался перебираться туда… Я знаю, где лежат все бумаги и счета… – Он вдруг кинулся к бездыханному телу недавнего хозяина и тут же вернулся, обеими руками протягивая Сварогу баронскую корону.

Сварог повертел ее, брезгливо отряхнул от невидимой пыли, напялил на голову, подумал и кивнул:

– Ладно, поживешь пока. Скройся в замок и сиди там тихонечко. Холуев дотопчут, непременно про тебя вспомнят… – Он жестом отправил одного из воинов следом за управителем, а второго спросил: – Винный погреб в замке есть?

– Как же без него, ваша светлость? – На лице воина светилось искреннее желание предугадывать приказы нового господина.

– Выкатите-ка народу пару бочек, – милостиво распорядился Сварог. – Не больше. Так, чтобы пришлось по хорошему ковшу на рыло. Самим пока не брать в рот ни капли, а то повешу. Дома у тех холуев хорошие?

– Лучшие в городе, ваша светлость.

– Разграбить, – сказал Сварог. – Но аккуратно. Чад и домочадцев на время этой веселой забавы увести в замок.