Это дефолт! - [17]

В России – как всегда, своя неповторимая специфика. В структуре российского ВВП потребительский спрос составляет всего чуть более 40% (в 2009 г. эта доля, по-видимому, сократится до 30-35%), поэтому, с точки зрения доходов российского бюджета, правительству гораздо важнее видеть высокие цены на сырье и энергоносители, нежели низкую безработицу. Конечно, социальный аспект безработицы никто не отменял, поэтому время от времени социальные протесты, подобные недавнему перекрытию федеральной трассы рабочими цементного завода в Пикалево, необходимо своевременно нивелировать. В остальном, предпосылки к затяжному характеру российской безработицы выглядят более весомыми, чем, скажем, в США, Европе или Китае.

Однако самой большой отличительной особенностью кризисных явлений в России стала неимоверная нагрузка на банковскую систему, которая была вызвана критической комбинацией таких негативных факторов как резкое падение цен на сырье, повлекшее не менее резкое снижение прибыли их основных корпоративных заемщиков, прекращение притока иностранных инвестиций, который в известной мере спонсировал умеренные процентные ставки банков, работавших на иностранном заемном капитале, девальвация рубля и, наконец, несовершенство трудового законодательства, дававшего возможность работодателям увольнять своих сотрудников без выплаты адекватных компенсаций. Последний аспект привел к фактическому коллапсу российского ипотечного рынка (в отличие от США, где объемы ипотечного кредитования хотя и значительно снизились за прошедший год, но не привели к исчезновению самого рынка). По разным оценкам, к концу 2009 года объем просрочек и плохих долгов по ипотеке в России составит от 25 до 60% всех выданных ранее кредитов! На сегодняшний день государство эту проблему не считает первоочередной, и надеется решить вопрос дополнительным вливанием денег в трещащую по швам банковскую систему.

В заключение хотелось бы проанализировать те драматические процессы, которые происходили в последний год на российском фондовом рынке. Я бы хотел обратить внимание на такой важный для устойчивости фондового рынка фактор как уровень внутренний инвестиций. Безусловно, российский рынок по-прежнему относится к категории emerging markets, где подразумевается наличие повышенных рисков и волатильности. Однако, если бы американские частные инвесторы и различные фонды с долгосрочными стратегиями – начиная от страховых и заканчивая пенсионными – не обеспечивали бы до 70% суммарного объема долгосрочных вложений, то после невиданных списаний активов в банковско-финансовом секторе, волатильность американского фондового рынка могла бы быть на порядок выше. К примеру, суммарные активы двух наиболее влиятельных пенсионных фондов на Восточном и Западном побережье США – TIAA CREF и CalPERS – инвестированные долгосрочно в фондовый рынок США, составляют порядка полутриллиона долларов США.

Как выглядит на этом фоне набирающая финансовую мощь Россия с новомодным устремлением Москвы стать новой финансовой столицей мира? Как можно догадаться, статистика должна быть далеко не в нашу пользу. Однако в результате детального изучения текущего положения вещей картина представляется поистине плачевная. Фактически, до настоящего времени Государственный Пенсионный фонд РФ не имеет ни четко разработанной концепции, ни специалистов соответствующей квалификации, чтобы всерьез размещать пенсионные средства российских граждан в инструменты варьируемой доходности. Общий объем его средств в доходной части в настоящее время превышает 2,3 триллиона рублей (около $95 миллиардов). Для сравнения: суммарная капитализация РТС и ММВБ (с учетом free float[57]) в точке его максимального снижения минувшей осенью составляла всего $390 миллиардов, из которых порядка 77-80% относилось к портфельным инвестициям иностранных и международных фондов, еще 10-12% – к инвестициям ПИФов (и ту, и другую категории нельзя причислить к долгосрочным инвесторам), а оставшиеся 8-13% представляли собой частные инвестиции и краткосрочные инвестиции остатков на банковских счетах. Долю долгосрочных инвесторов – таких как пенсионные и страховые фонды – достоверно определить затруднительно, однако ясно, что она мизерная. Такое положение вещей весьма характерно для мировых финансовых систем, находящихся на переходных, транзиторных стадиях, однако для государства, обладающего третьим в мире объемом золотовалютных резервов и решающим долгосрочные стратегические вопросы развития экономики подобное состояние дел на самом деле трудно объяснить.

Как видно из нижеприведенной графической выборки, представленной на основании данных Bloomberg, волатильность рынка (коэффициент β рассчитывался к индексу MSCI EM, который использовался в качестве опорного графика) оказалась напрямую связана с уровнем внутренних инвестиций в этот рынок. Чем он был выше, тем волатильность представлялась ниже, и наоборот. Так, в Китае с начала 2002 года пенсионным фондам разрешено инвестировать до 40% своих активов в фондовый рынок Поднебесной (расчетная волатильность китайского индекса Shanghai & Shenzhen Composite с сентября 2006 г. оказалась на 20% ниже волатильности РТС, даже несмотря на массовый исход западных фондов с китайского рынка с начала 2008 года). В Бразилии лишь с осени 2007 года пенсионные фонды активизировали свое участие в Bovespa, повысив долю средств, инвестированных в акции бразильских компаний всего до 35% и впервые сравнявшись по уровню с иностранными институциональными инвесторами и фондами. Как следствие – довольно высокие значения волатильности бразильского индекса налицо. В ЮАР в виду ее колониального прошлого пенсионные фонды были всегда традиционно активны на местном фондовом рынке, и даже с приходом к власти чернокожих африканских лидеров Нельсона Манделы и Табо Мбеки ситуация осталась прежней. Результат – низкие значения волатильности индекса FTSE/JSE.