Это было жаркое, жаркое лето - [42]

Остановившись в дверях ванной, Ольга в упор разглядывала своего гостя, пользуясь тем, что он занят краном и не может перехватить ее откровенно изучающий взгляд. Это ее изучение вскоре закончилось в пользу Чижа. Она отметила чистоту и непомятость его спортивного костюма, чисто выбритое и весьма приятное лицо, короткую аккуратную стрижку, и с удивлением припомнила, что когда он минуту назад вихрем проносился мимо нее, от него пахнуло каким-то знакомым и очень приятным ароматом мужского одеколона явно не из дешевого ширпотреба. В следующее же мгновение она одернула себя — что еще за замашки великосветской дамы или даже господское отношение госпожи к плебею? Что же, если этот симпатичный парень работает слесарем, то от него должно пахнуть не утонченным ароматом дорогого мужского одеколона, а запахом застарелого пота и давно немытого тела? И одет он должен быть не в красочный импортный спортивный костюм, а в какую-нибудь неказистую грязную рабочую робу? Или в безвкусную рубашку вкупе с помятыми и непременно чуть коротковатыми брюками, пузырящимися на коленях и приоткрывающими несвежие носки? Это было бы по отношению к нему весьма несправедливо. Кстати, этот молодой мужчина своим ростом, стрижкой, чертами лица и статью напоминал ей какого-то известного актера, только вот какого, Ольга никак не могла вспомнить, как ни напрягала память. Была только уверенность, что актер этот спортивного толка, на манер Шварценеггера или кого-то в этом духе, в общем, героя боевиков с видеокассет.

Тем временем Александр почти справился со своей задачей и сменив, как он объяснил, прохудившуюся прокладку на новую, запасливо захваченную с собой, уже прикручивал все на свои места. Сейчас он уже смог частично оторваться от своего занятия и теперь искоса бросал на Ольгу короткие взгляды, в которых сквозило некоторое, что ли, смущение… Может, — подумалось ей, — теперь стесняется того, что ворвался как вихрь, чуть не сметя ее в сторону от избытка своей радости или силы, явное наличие каковой не мог спрятать даже свободный спортивный костюм? Хотя, вернее всего, это смущение было от первой причины — от избытка радостных чувств, — что появилась возможность помочь нравившейся ему женщине. Да, именно так, тут нечего было играть с собой в прятки. То, что она ему определенно нравится, мог бы увидеть любой, не обладающий дефектами зрения и, кстати именно сейчас, после завершения работы, как с волнением почувствовала Ольга, должно было многое для них обоих решиться. Ей следовало дать ему понять вполне определенно — может ли он на деяться на что-либо в отношении нее в дальнейшем, или нет. Но что она могла ему сказать, или тем более, обещать, если для нее самой это было еще непонятно?..

Александр заканчивал свой ремонт, его движения становились все медленнее, словно его мощные мускулы вдруг потеряли свою силу или же изначально были дутыми, бутафорскими, и работали на последнем издыхании, а теперь, завинтив кран, выдохлись, наконец, окончательно. На деле же это, естественно, было не так — просто теперь он, равно как и хозяйка квартиры, чувствовал определенную неловкость и лихорадочно обдумывал, как бы завести с ней разговор и вообще, будет ли Ольга с ним говорить. А вдруг просто скажет «спасибо» и «до свидания»?

Наконец, тянуть стало дальше некуда, обороты резьбы подошли к концу, и если только он не собирался окончательно сорвать этот несчастный — или счастливый для него? — кран, нужно было заканчивать. Сделав последнее движение, он распрямился, не спеша открыл и закрыл кран, проверяя качество своей работы, убедился, что все сделано на совесть, и только тогда поднял на Ольгу свои пронзительно синие, как она с удивлением обнаружила, глаза:

— Вот и все, — просто сказал он. — Может, где-нибудь еще протекает? — Ольга с каким-то радостным волнением отметила, с какой явственной надеждой прозвучал этот вопрос.

Парню настолько явно не хотелось от нее уходить, что он, кажется, даже не собирался этого скрывать. Или не мог.

— Нет, нет, — зачем-то глупо засуетилась она, — везде полный порядок, спасибо вам за помощь.

— Чего там… — смущенно пробормотал Александр, не зная, что делать дальше. Затем он отвернулся, не спеша помыл руки с мылом, и приняв протянутое Олей полотенце, вытер их более тщательно, чем того требовали обстоятельства. Молодая женщина с удовлетворением отметила, что у него коротко остриженные ногти без каких бы то ни было намеков на траурные рамки и внезапно устыдившись того, что рассматривает его слишком уж пристально, словно своего будущего жениха, предложила:

— Саша, во-первых, для простоты я предлагаю перейти на «ты», все же мы с вами, как-никак, соседи. Во-вторых, сантехникам вроде бы традиционно принято предлагать за работу бутылку, но я почему-то не думаю, что вы выпиваете, поэтому предлагаю просто попить чаю. Или я не права?

Саша рассмеялся:

— Оба предложения полностью принимаются. И вы… — он мгновенно и с нескрываемым удовольствием поправился:

— Ты права, я действительно не пью. Ну, во всяком случае, не так много и часто, — уточнил он. — В меру.

После этого все сразу стало как-то легко и просто. Все сложности, скорее надуманные и вызванные фантазией Ольги, нежели существовавшие в действительности, отошли куда-то в сторону, растворившись без следа в последовавшей во время чаепития на кухне теплой дружеской беседе. Уже всего через полчаса, отрезая Саше новые порции домашнего пирога собственного приготовления, которые, как она с гордостью хозяйки отметила, гость с аппетитом и без стеснения уничтожал, Ольга уже не могла поверить, что какой-нибудь час назад они не знали о чем разговаривать и между ними все было так натянуто и неестественно. Сидя в легком домашнем халатике на кухонной табуретке, Оля тоже пила чай с кусочком того же самого пирога, разве что значительно тоньше, и так подробно рассказывала о своей жизни, словно перед ней находился не малознакомый человек, с которым они всего полчаса назад перешли на «ты», а старый проверенный друг, которому не таясь можно доверить любые сокровенные тайны своего бытия без боязни быть непонятой или, того хуже — оказаться осмеянной. Саша оказался весьма благодарным собеседником. Он слушал ее очень внимательно, не перебивая и не задавая неуместных вопросов, выдавших бы его праздное любопытство к подробностям жизни своей молодой красивой соседки, и, как заметила Ольга с облегчением, его лицо не перекосила гримаса напускной жалости или фальшивого сочувствия, когда она зачем-то излишне подробно рассказала о нелепой смерти своего мужа…