Это было в Веморке - [52]

– Лотар, дружище, ты как? Не молчи, – уже теребя за плечи и всматриваясь в потерянное лицо, кричал Михаэль.

– Спасибо, что вытащил меня. Всё хорошо, только немного болит голова, – слегка приоткрыв глаза, ответил Логдэ.

– Пошли, я тебя проведу в кабинет, – сказал Штенц, и уже на пороге, спросил. – Лотар, а чем ты так стучал, я там ничего такого не нашёл.

– Это не я, – тихо, без эмоций, ответил Логдэ, – это….

Он замолчал, и Михаэль, печально взглянув на друга, подумал: “Это шок. Ему нужен отдых. Тяжелый был для него день, но держится молодцом, а врача я ему всё-таки пришлю”. Доктор не нашел ничего опасного в здоровье Логдэ, дал успокоительного, обработал рану на голове и вместе с Михаэлем уложил его спать. Часы на стене показывали 18:55.

В девять утра в кабинет к Лотару постучались гости. Он к этому моменту уже приводил себя в порядок и был поражен, открыв дверь. На пороге стоял Йозеф Тербовен, Вильгельм Редисс и командующий немецкими войсками в Норвегии генерал фон Фалькенхорст. События вчерашнего дня казались неприятным сном, который не заканчивается.

– Логдэ, здравствуйте, – сказал Йозеф Тербовен, – нам надо поговорить. Попробуйте вспомнить каждую секунду той ночи. Не нервничайте. К вам у нас претензий нет.

Рассказ Лотара разочаровал, поскольку, кроме шума и дальнейшего взрыва, он ничего не видел и не слышал.

– Я могу посмотреть, что они сделали? – спросил

Лотар.

Спустившись в цех высокой концентрации, Логдэ внимательно обошел и осмотрел все электролизные установки и цистерны. За эти три неполных года они стали его детищем, которое сейчас напоминало просто кучу металлолома. Это был прицельный удар. Диверсанты прекрасно были осведомлены, какую часть электролизера требуется вывести из строя, чтобы принести максимальный ущерб. Вся взрывчатка была прикреплена к днищу установок.

– Логдэ, сколько потребуется времени для восстановления, – спросил Йозеф Тербовен.

– Я думаю порядка пяти месяцев.

– Сколько воды они уничтожили?

– Готовой на 95 процентов – 520 литров, – ответил Лотар.

– Я вас понял. На восстановление три месяца, и ничего не хочу слышать, кроме того, чем могу помочь.

Логдэ вышел вместе с ними и провел высоких гостей до подвесного моста, где увидел Михаэля, вид которого явно не говорил о том, что у него всё хорошо. Вся вина за диверсию легла на него. Когда высшее руководство уехало, они вместе поднялись на плато, погреться на солнце.

– Михаэль, как это произошло? Кто они? Их поймали? – Лотар не знал с чего начать. Он только сейчас начал понимать, насколько это серьезно.

– Вчера ночью в половине первого, прозвучали взрывы. Ты не поверишь, но они выглядели как хлопки. Ни огня, не дыма, а бетонные стены заглушили звук. Только через пятнадцать минут мы поняли, что произошло. Весь гарнизон подняли на ноги, но они исчезли.

– Как они попали в цех, там же охрана, которая видела меня, а я видел их.

– Через кабельный тоннель. Ты представляешь, насколько они хорошо знали план завода. Я думаю, без Йомара Бруна здесь не обошлось. Но дело в другом, как они попали на завод? Сегодня утром я это узнал. У меня в гарнизоне служат два егеря, которые могут найти любые следы и распознать их. В семь утра я взял их, и мы начали от входа в тоннель. Лотар, помнишь Кирстена, которому зажало руку в расщелине?

– Конечно, помню.

– Так вот, они поднялись сюда около того места, ночью, без фонариков. Сегодня я спустился туда в ущелье с веревкой и поднялся наверх, а егеря проделали этот путь без страховки. И вот, они мне сказали, что диверсанты поднялись именно так. Это чертовски сложно днём, а ночью они бы в жизни на это не пошли бы. А теперь, слушай ещё, Лотар. Поднявшись сюда, они устроили здесь привал и поели, а затем уже спустились в тоннель. Нормальный человек может себя так вести? Я не знаю.

– Михаэль, может твои егеря ошибаются, – Лотару с трудом верилось в то, что рассказал Штенц.

– Исключено. Когда мы поднимались по склону, они показали мне следы, как один из них поскользнулся и оставил отпечатки на камне, за который ухватился, плюс сломанные ветки.

– А почему ты вчера не поговорил со своими егерями, а только сегодня.

– Здесь уже, Лотар, дело в тебе. Вчера, пока ты сидел в завале, Йозеф Тербовен здесь рвал и метал. Это сегодня он уже немного успокоился. Ты же сам говорил, охрана видела тебя в цеху. А через пятнадцать минут взрыв и тебя никто не может найти. Ты исчез. Сам подумай, какие мысли лезут в голову. Скажу честно, я до последнего не верил, что это ты. И когда тебя освободили, естественно, я сразу доложил, что Лотар Логдэ жив и находится на заводе. А сегодня они допросили всех, кто видел, как тебя вытаскивали, и только потом, удостоверившись, что ты здесь не причём, они пошли к тебе в кабинет.

– Если всё было, как ты говоришь, Михаэль, это очень отчаянные ребята.

– Не побоюсь этого слова, Лотар, это – черти, которым очень широко улыбнулась удача.

Они не знали, что на поиски этой группы было брошено 2800 человек, которые оказались безрезультативными, а сама операция, носившая названия “Ганнерсайд” была признана самой блестящей диверсией за всю Вторую мировую войну. Считая, что это сделали англичане, они ошибались. Подготовка и план был действительно разработан британским Управлением специальных операций, а выполнили её норвежцы. Но Михаэлю Штенцу от этого было не легче. Это на всю жизнь стало для него личным поражением и потом, после войны, он очень не хотел вспоминать Веморк, стараясь сделать невозможное – забыть. Нельзя сказать, что случившее подорвало и Лотара, даже напротив, он полностью погрузился в работу по восстановлению производства тяжелой воды, и через три месяца цех уже работал на 90 процентов своей мощности. Весна 43-го года пролетела незаметно, и Лотар даже не знал, что после диверсии в Рьюкане было арестовано 30 местных жителей по подозрению в содействие норвежскому сопротивлению. Среди них был и Хельг Бьернсон. Только в начале лета, когда Лотар вернулся в Рьюкан, он узнал об этом. Хельга и всех остальных держали месяц, который в застенках СС длится годами. Когда немцы поняли, что здесь действовали профессионалы, они отпустили мирных жителей.