Это было в Атлантиде - [7]
Уже светало, и северный край неба был совсем белым. Гасли звезды.
Игорь поднял голову и долго всматривался в бездонную глубину неба. Потом еще раз посмотрел на спящих ребят. Он чувствовал, что поступает очень скверно, бросая товарищей, но старался заглушить в себе протестующий голос. Он нарочно припомнил ссору и решительно пошел с холма, крепко прижимая к груди драгоценную находку.
Павлик оказался прав. Дорога раньше выглядела запутанной только потому, что Игорь шел сзади всех. А теперь он поглядывал на зарубки, которые уже хорошо можно было рассмотреть, и довольно уверенно шагал вперед.
Уже больше километра отделяло его от того холма, где спали Павлик и Муха… Начиналось болото — «гиблое место», которое произвело вчера такое неприятное впечатление. Но теперь отступать было поздно. Если Павлик с Мухой его догонят, несомненно, поколотят, да и цилиндр отберут. Поэтому шаг ускорялся поневоле.
Несколько раз Игорю позади слышались голоса. Тогда он шел еще быстрее, поминутно оглядываясь.
И вдруг ему показалось, что он идет не по прежней твердой тропинке. Под ногами зыбко качалась, пружинила тонкая корка дерна, и уже несколько раз ноги едва не проваливались в топкий кисель болота.
Игорь огляделся — кругом одинаковые кочки, разлапистые кусты да редкие деревья.
Зарубок не видно. Чуть в стороне ярко зеленела полянка.
Игорь шагнул к ней, но неожиданно его ноги стали уходить в топь. Он сделал несколько торопливых прыжков, чтобы уйти с опасного места, но тут уже провалился по колени. Мальчик рванулся, стараясь вырваться, и вдруг выпустил из рук цилиндр, который ударился о кочку и, откатившись шага на два, тяжело плюхнулся в жидкую грязь. Игорь потянулся за своим сокровищем, но трясина держала его крепко. А цилиндр уже погрузился в болото.
Игорь яростно бился, но от этого ноги уходили в вязкую глубину еще больше. И прямо у него на глазах, в нескольких сантиметрах от вытянутой до предела руки, опускался в гнилую тьму болота драгоценный цилиндр. Игорь чувствовал, как слезы набегают на глаза. Он тянулся из последних сил, но пальцы едва задевали холодную поверхность цилиндра. Вот уже только голубой перламутровый край виднеется из болота… Вот исчез и он, и лишь зеленая чешуя чуть колышется над тем местом.
От отчаяния, от бессильной злобы на себя у Игоря перехватило дыхание. Что он наделал! Что он только наделал! Теперь бейся, кричи, хоть локти грызи, — все равно ничего не поправишь. Вокруг нет ни палки, до ближайшего куста не дотянешься, а самого его крепко держит болото. О, это всего ужаснее — чувствовать свое бессилие и знать, что виновен во всем ты один — ты, чудовищный глупец…
Когда Игорь окончательно понял, что цилиндр потерян для него безвозвратно, он попробовал выбраться сам. Но сделать это оказалось не просто. Самые отчаянные усилия не помогали. Нужно было за что-то уцепиться, а вокруг только жесткая трава да торфяные кочки…
Игорь уже забыл про свою потерю. Он чувствовал, что с каждым движением погружается все глубже и глубже. Вот уже тело ушло в липкую топь по пояс… Мальчик замер неподвижно, но и это помогало мало. Правда, погружение замедлилось, но ноги по-прежнему не встречали опоры, и болото продолжало жадно засасывать его.
Если бы он сделал еще хоть один шаг вперед, его бы постигла судьба цилиндра. Но то место, где он провалился, оказалось менее топким, и поэтому опускался Игорь не так быстро.
Холод, который охватывал ноги, подкатился к сердцу, сжал его ледяными лапами. Вот она — расплата! Славы, портрета в газетах захотелось? Так получай же! Каким гаденьким, жалким, мелким казался он себе теперь! Смерть смотрела на него из зеленой болотной тины, тянула к себе, держала мертвой хваткой…
Отчаянный, пронзительный крик вырвался у Игоря. До сих пор он барахтался молча, но теперь, почувствовав безвыходность, весь ужас своего положения, кричал из последних сил. Каким счастьем было бы увидеть круглую стриженую голову Павлика, блестящие, как сливы, глаза Мухи! Так где же вы?
А болото продолжало засасывать. Туго натянулись лямки рюкзака. Рюкзак! Как это он раньше не сообразил! Дрожащие руки с трудом стащили с плеч лямки. Сбоку куст — если удастся зашвырнуть за него рюкзак, то может быть… Ах, если бы он догадался раньше, когда застряли одни ноги! А теперь так трудно размахнуться!
Из наружного кармана Игорь вытащил бечевку, привязал ее к рюкзаку. Капроновая нить выдержит тяжесть его тела, лишь бы рюкзак удержался. Надо метить чуть подальше куста.
Сколько усилий стоило немного повернуться, чтобы изготовиться для броска! Обмотав бечевку вокруг руки, Игорь поднял над головой рюкзак, с силой швырнул его, чувствуя, что погружается еще больше.
Только на третий раз рюкзак удалось зашвырнуть за куст. Теперь весь вопрос, выдержат ли его ветки? Игорь обеими руками вцепился в бечевку и потянул ее на себя. Куст выдержал. Но это не было спасением, и Игорь сумел только задержать погружение. Сколько он ни тянулся каждым мускулом тела, выбраться не удавалось. И опять слепое отчаяние овладело Игорем. Скоро его покинут последние силы и тогда… Он попытался снова крикнуть, но из горла вырвались лишь какие-то хрипы. Чувство нестерпимой жалости к себе охватило его, и слезы неудержимо покатились из глаз. А от мысли, что и плачет-то он последний раз в жизни, в глазах совсем потемнело. И Игорь уже не видел, как совсем рядом прыгали с кочки на кочку Павлик и Муха, которые все-таки услышали его крик и бросились на помощь.
