Это было под Ровно - [12]

– Товарищ Медведев, прошу зачислить меня в вашу партизанскую группу и отозвать из тыловой части.

– А что вы умеете делать?

– Я знаком с полевой хирургией. Знаю немецкий язык.

– Нам нужен хирург, врач по всем болезням и храбрый солдат.

– Себя хвалить трудно. Спросите обо мне Базанова, Шмуйловского, которые зачислены к вам в отряд.

Я попросил Цессарского тут же написать рапорт. С этим рапортом побывал у генерал-полковника, в ведении которого находилась дивизия, где числился Цессарский.

Генерал-полковник написал на рапорте: «Откомандировать в распоряжение полковника Медведева».

Цессарский радостно схватил рапорт с резолюцией генерал-полковника и полетел в свою дивизию.

В немногие дни, оставшиеся до перелета в тыл врага, Цессарский не терял ни минуты. Он доставал препараты, медикаменты и хирургические инструменты, которые ему могли потребоваться. Ходил на хирургическую практику, советовался с опытными хирургами, читал медицинские книги и успевал проходить подготовку наравне с другими бойцами.

Он должен был лететь со мной вместе, но когда мы узнали, что там, у Толстого Леса, разбился старик Калашников и что ему нужна немедленная медицинская помощь, я вызвал Цессарского:

– Сегодня можете вылететь?

Это было уже под вечер.

– В любую минуту, – ответил Цессарский.

– Через два часа вы вылетаете.

– Есть!

Цессарский незадолго до этого женился. Он побежал домой попрощаться с женой, но она куда-то ушла. Так и пришлось ему улететь не попрощавшись.

Цессарский был неутомим: всегда занят, всегда хлопочет, всегда куда-то спешит.

Ежедневно, независимо от погоды, он по очереди выстраивал все взводы. Выстроит людей, прикажет всем снять рубашки и начинает осмотр. У кого грязные руки, уши – пристыдит, отругает, заставит умыться. Если найдет хоть одну вошь, все подразделение отправляет в санитарную обработку. Когда было тепло, мылись в речке или у колодца; когда стало холодно, «баня» устраивалась прямо у костра, мылись нагретой водой.

Партизаны не ворчали: раз сказал Цессарский – баста!

Но зато в отряде у нас не было эпидемий дизентерии и сыпняка, а кругом в деревнях эти болезни свирепствовали.

В газете нашего отряда «Мы победим», которая стала выходить еще на марше, Цессарский был постоянным корреспондентом. Газета писалась от руки на обычной ученической рисовальной тетради. Страницы три этой газеты всегда посвящались «медицинскому вопросу», и здесь Цессарский «воевал» за гигиену.

«Объявим войну эпидемиям, – писал наш доктор, – Оружие в этой войне одно – чистота. Нечистоплотность в наших рядах – это предательство».

Помню, в одном номере газеты был такой шутливый рисунок: во всю страницу было изображено, как из болота пьют воду поросенок и партизан. Под рисунком такие стихи:

Боец, похожий на свинью,

Нас подвергает всех заразе.

В сырой воде всегда полно

Бацилл, бактерий, вони, грязи.

Автор стихов не поставил под ними своей подписи, но, думаю, стихи сочинил сам Цессарский. Он любил писать стихи, но подпись свою в газете ставил обычно под стихами «серьезными».

Цессарский часто выезжал в села.

– Партизаны прислали доктора! – разносилось по хатам, и больные толпой шли «на прием».

При немцах население не получало медицинской помощи, а больных было много. Голод и эпидемии косили людей. К Цессарскому обращались с различными болезнями.

Самое тяжелое впечатление производили дети. Из-за плохого питания они подвергались всевозможным заболеваниям. Родители на руках приносили ребят, завернутых в грязное тряпье.

Если Цессарский долго не появлялся, деревенские жители просили разведчиков прислать его поскорее, и Цессарский немедленно отправлялся, останавливался в какой-нибудь хате, надевал белый халат и начинал прием.

В товарищеских беседах Цессарский часто говорил, что его интересуют искусство, литература и в особенности театр.

– Вот кончится война – пойду в театр. Хочу быть актером.

Лишь только выдавался у него вечером свободный часок, он шел к костру, где сидели бойцы, и начинал «концерт». Цессарский мастерски читал стихи Пушкина, Некрасова, Маяковского. Голос у него приятный, бархатный.

С особым вниманием слушали мы здесь, в тылу врага, «Стихи о советском паспорте» Маяковского:

С каким наслажденьем жандармской кастой я был бы исхлестан и распят за то, что в руках у меня молоткастый, серпастый советский паспорт.

Позже у нас в отряде появились и другие «актеры» – певцы, баянисты, плясуны. Но на первых порах один Цессарский лечил у бойцов и болезни и тоску по семье, по родной советской жизни.

СТРАШНЫЙ «ПОРЯДОК»

В деревнях и городах Западной Украины мы увидели своими глазами все то, о чем прежде лишь читали в газетах.

Гитлеровцы грабили крестьян, отбирали у них хлеб и скот. Того, кто сопротивлялся, расстреливали, вешали, сжигали живьем, душили в машинах-душегубках. Молодежь угоняли на работы в Германию. С собаками разыскивали тех, кто прятался. Найдут – изобьют и угонят или доведут до смерти.

И это они называли «новым порядком».

Крестьян обложили непосильными налогами. Даже за дворовую собаку требовали триста рублей налога. Голод, нищета, страшные эпидемии косили народ. Целые округа оставались без медицинской помощи.