Этика. Том I. Происхождение и развитие нравственности. - [118]

Этическое учение Кропоткина можно охарактеризовать как учение братства, хотя слово „братство” почти не встречается в книге Кропоткина. П. А. не любил употреблять слово братство, а заменял его солидарностью. Солидарность, по его мнению, представляет нечто более реальное, чем братство. В доказательство своей мысли он указывал иногда, что часто братья враждуют друг с другом, ненавидят друг друга и доходят даже до убийства. По библейской легенде история человеческого рода начинается именно с братоубийства. Понятие же солидарности выражает физическое и органическое отношение между элементами каждого живого существа, а в мире моральных отношений солидарность выражается в сочувствии, взаимной помощи и сострадании. Солидарность согласуется со свободой и равенством, причем солидарность и равенство являются необходимыми условиями социальной справедливости. Отсюда этическая формула Кропоткина: „без равенства нет справедливости, а без справедливости нет нравственности”.

Конечно, этика Кропоткина не разрешает всех моральных проблем, волнующих современное человечество (да и вряд-ли они когда нибудь и будут разрешены полностью, так как с каждым новым поколением моральная проблема, оставаясь одной и той же в своей сущности, принимает новые аспекты и порождает новые вопросы). Кропоткин в своей „Этике” лишь намечает пути и предлагает свое решение этической проблемы. Его труд — это лишь попытка революционера-анархиста и ученого естествоиспытателя дать ответ на мучительный вопрос: почему я должен жить нравственной жизнью? Очень жалко, что смерть помешала П. А-чу написать в законченном виде вторую часть своего труда, в которой он намеревался изложить основы естественной и реалистической этики и дать свое этическое credo.

Для нас, Кропоткин с его поисками реалистического обоснования этики является вещим разведчиком в сложном мире моральных отношений. Для всех, стремящихся к достижению обетованной земли свободы и справедливости, но еще обреченных на глубокие боли безуспешных блужданий в мире насилия и вражды, Кропоткин — одна из незыблемых и путеводных вех. Он указывает пути к новой этике, к морали будущего, которая не будет знать безнравственного деления людей на „господ” и „рабов“, на „правителей” и „подвластных”, а явится выражением вольного коллективного сотрудничества всех на общую пользу, которое только одно даст возможность установить на земле не призрачное, а действительное царство братского труда и свободы.

Еще несколько слов. При редактировании я старался руководиться теми замечаниями, какие мне приходилось слышать от самого П. А–ча во время наших бесед и разговоров, также и теми указаниями, какие он оставил в записках „Наставление как распорядиться с моими бумагами” и в кратком наброске „A un continuateur”. В этой последней записке П. А., между прочим, пишет: „si je ne reussi pas à terminer mon Ethique, — je prie ceux qui tacherout peut-être de la terminer, d’utiliser mes Notes”.

Для настоящего издания эти заметки остались неиспользованными, так как, во-первых, родные и близкие друзья покойного П. А–ча решили, что гораздо важнее и интереснее издать „Этику” так, как она была оставлена П. А—чем, а во-вторых, работа над этими заметками потребовала бы много времени и труда, и сильно задержала бы выход „Этики” в свет.

В следующих изданиях все материалы, оставленные П. А—чем и касающиеся Этики, конечно, будут использованы в том или другом виде и напечатаны.

Н. Лебедев.

Москва

1-го мая 1922 г.

28-я Государственная типография. Международный проспект дом № 75.

Р. Ц. № 392.