Этика для нового тысячелетия - [28]

Нет более очевидного примера бесполезности болезненных эмоций, чем случай гнева. Когда мы гневаемся, мы уже не в состоянии быть сострадательными, любящими, щедрыми, прощающими, терпимыми и терпеливыми. Таким образом, мы лишаем себя всего, из чего состоит счастье. Гнев не только мгновенно уничтожает наши критические способности, он ведет к ярости, злобности, ненависти и злонамеренности, – и каждое из этих чувств всегда негативно, потому что прямо направлено на причинение вреда другим людям. Гнев приносит страдания. И в конечном итоге он приводит к боли стыда. Например, мне всегда нравилось чинить наручные часы. Но я могу припомнить несколько случаев, когда, будучи мальчишкой, я совершенно терял терпение, ковыряясь в их крохотных деталях, а потому хватал механизм и брякал его об стол. Конечно, позже я очень сожалел об этом и стыдился своего поведения, – особенно однажды, когда мне пришлось вернуть часы их владельцу в состоянии куда худшем, чем они попали ко мне в руки.

Эта история, сама по себе незначительная, также напоминает о том, что, хотя мы можем обладать материальным изобилием – хорошей пищей, красивой мебелью, отличным телевизором, – все же, когда мы гневаемся, внутренний покой мы теряем. Мы не можем наслаждаться даже завтраком. А если гнев становится привычным состоянием, какими бы образованными, богатыми или могущественными мы ни были, – люди все равно начнут просто-напросто избегать нас. Они скажут: «О, да, он очень умен, но у него, знаете ли, уж очень плохой характер», – и будут держаться от нас подальше. Или они скажут: «Да, она невероятно талантлива, но уж очень легко выходит из себя. Вам бы лучше поостеречься». Точно так же, как мы с опаской смотрим на собаку, которая постоянно рычит и скалит зубы, мы держимся осторожно с теми, чьи сердца постоянно кипят гневом. Мы лучше обойдемся без них, чем станем рисковать и нарываться на очередную вспышку.

Я не отрицаю того, что при страхе тоже вспыхивает некий «первичный» гнев, который мы ощущаем скорее как прилив энергии, чем как усиленное рассудком чувство. Предполагается, что такой вид гнева может привести к положительным последствиям. Нетрудно представить гнев при виде несправедливости, который заставляет кого-то действовать из альтруистических побуждений. Тот гнев, что заставляет нас спешить на помощь человеку, на которого напали на улице, можно оценить положительно. Но, если гнев простирается далее столкновения с несправедливостью, если он становится личным и превращается в мстительность или злонамеренность, тогда появляется опасность. Когда мы совершаем нечто неправильное, мы способны осознать различие между собой и негативным действием. Но мы зачастую не способны отделить поступок от деятеля, если это касается других. А это показывает нам, как ненадёжен даже по видимости справедливый гнев.

Может показаться, что это уж слишком – утверждать, что гнев совершенно бесполезная эмоция; но мы можем спросить себя – утверждал ли кто-нибудь когда-нибудь, что гнев может приносить счастье? Такого не случалось. Какой врач пропишет вам гнев в качестве лекарства от болезни? Никакой. Гнев может лишь повредить нам. В нем нет ничего полезного. Пусть читатель или читательница спросят себя: чувствую ли я себя счастливым, когда гневаюсь? Разве мой ум становится от этого спокойнее, или, может быть, расслабляется мое тело? Или же наоборот – при гневе мы ощущаем напряженность всех мышц и беспокойство ума?

Если мы хотим сохранить мир и покой в нашем уме, а тем самым и счастье, то мы, соответственно, наряду с более рассудительным и беспристрастным взглядом на собственные негативные мысли и чувства, должны воспитывать в себе твердую привычку сдерживать их. Отрицательные мысли и эмоции – это то, что подталкивает нас к неэтичным поступкам. Более того, болезненные эмоции являются также источником и нашего собственного внутреннего страдания – поскольку являются основой для разочарования, волнения, чувства незащищенности, тревожности и даже полной потери чувства собственного достоинства, без которого нет и уверенности в себе, – и неспособность сдерживать их означает, что мы так и будем пребывать в состоянии постоянного умственного и эмоционального дискомфорта. Внутренний покой станет недостижим. Вместо счастья появится ощущение беззащитности. А отсюда недалеко и до беспричинных страхов и депрессии.

Некоторые полагают, что, хотя, быть может, и правильно – обуздывать чувство сильной ненависти, которое может довести нас до жестокости и даже до убийства, – все же нам грозит опасность утратить собственную независимость, если мы будем сдерживать эмоции и тренировать ум. На деле все наоборот. Подобно противоположной паре, любви и состраданию, гнев и болезненные эмоции никогда не могут быть израсходованы до конца. Скорее им свойственно разбухание, как реке, которая разливается летом, когда в горах тают снега, – и наш ум, вместо того, чтобы освободиться от них, попадает в рабство и становится беспомощен перед ними. Если мы даем волю своим негативным мыслям и чувствам, то неизбежно привыкаем к ним. А в результате мы постепенно становимся все более склонны к ним и все более подпадаем под их влияние. И постоянно взрываемся при любых неприятных нам обстоятельствах.