Этика для нового тысячелетия - [14]

Одним из наиболее многообещающих направлений развития современной науки являются квантовая теория и теория вероятностей. Представляется, что они, по крайней мере в некоторой степени, поддерживают идею зависимого происхождения явлений. Хотя я не могу утверждать, что очень ясно понимаю эти теории, но то, что на субатомном уровне становится трудно провести четкое различие между наблюдателем и объектом наблюдения, по-видимому, демонстрирует движение в сторону такого понимания реальности, которое я обрисовал. Мне не хотелось бы, однако, придавать этому излишнее значение. То, что наука сегодня считает истиной, завтра может измениться. Новые открытия означают, что все, принимаемое нами сегодня, завтра может быть поставлено под сомнение. Кроме того, какие предпосылки мы ни взяли бы в качестве базы для осознания того факта, что предметы и явления не существуют независимо, вывод будет один и тот же.

Такое понимание реальности позволяет нам увидеть, что наше резкое разграничение себя от других возникает в основном в результате наложения условностей. И вполне можно представить, что для нас станет привычной расширенная идея собственного «я», благодаря которой личность включит свои интересы в интересы других. Например, когда некто думает о своей родине и говорит: «Мы – тибетцы», или: «Мы – французы», он воспринимает себя как личность в более широком смысле, нежели пределы собственного «я».

Если бы «я» обладало самотождественностью, было бы возможно рассуждать эгоистично, изолируясь от интересов других. Но, поскольку это не так, поскольку «я» и «другие» могут быть поняты только в рамках взаимоотношений, мы видим, что интересы «я» и интересы других тесно взаимосвязаны. В самом деле, в этой картине взаимозависимо возникшей реальности мы видим, что нет личных интересов, совершенно не связанных с интересами других. Благодаря фундаментальной взаимозависимости, которая лежит в основе реальности, ваши интересы являются также и моими интересами. Отсюда становится ясным, что «мои» и «ваши» интересы тесно переплетены. В более глубоком смысле, они сливаются.

Если мы соглашаемся с более сложным пониманием реальности, где все вещи и события видятся тесно взаимосвязанными, то это не ведет к выводу, что этические принципы, определенные нами ранее, уже не могут быть поняты как имеющие обязательную силу, даже если с этой точки зрения становится трудно говорить о них как об абсолютных, по крайней мере вне религиозного контекста. Наоборот, идея зависимого происхождения заставляет нас принимать реальность причин и следствий с крайней серьезностью. Здесь я имею в виду то, что определенные причины ведут к определенным результатам и что некоторые действия приводят к страданию, в то время как другие – к счастью. В интересах каждого делать то, что ведет к счастью, и избегать того, что ведет к страданию. Но, поскольку, как мы уже видели, наши интересы сложнейшим образом переплетены между собой, мы вынуждены принять мораль в качестве необходимого средства осуществления взаимосвязи между моим желанием стать счастливым и вашим.

Глава 4 ПЕРЕОЦЕНКА ЦЕЛИ

Я упомянул о том, что все мы естественным образом желаем счастья, а не страдания. Далее я предположил, что существует некое положение вещей, из которого, на мой взгляд, мы можем сделать вывод, что этическим поступком является такой, который не вредит переживаниям других или их счастливым надеждам. И я изложил понимание реальности, которое указывает на общность своих и чужих интересов.

Давайте теперь рассмотрим природу счастья. Прежде всего следует отметить, что это качество относительное. Мы чувствуем счастье каждый по-своему, в зависимости от своих обстоятельств. То, что обрадует одного, может стать для другого источником страдания. Почти все мы были бы чрезвычайно огорчены, попади мы на всю жизнь в тюрьму. Но преступник, которому грозит смертная казнь, был бы просто счастлив, если бы смертный приговор ему заменили пожизненным заключением. Во-вторых, важно осознать, что мы используем одно и то же слово «счастье» для описания очень разных состояний; и в тибетском языке то же слово, de wa, означает также и «удовольствие». Мы говорим о счастье, искупавшись в жаркий день в прохладной воде. Мы говорим о нем в связи с какими-нибудь воображаемыми событиями, например, когда заявляем: «Я был бы так счастлив, если бы выиграл в лотерею!» Мы также говорим о счастье в связи с простыми радостями семейной жизни.

В этом последнем случае счастье – это скорее некое длительное состояние, которое сохраняется вопреки спадам и подъемам, а также случайным временным охлаждениям. Но в случае купания в прохладной воде в жаркий день, поскольку это следствие действий по поиску чувственного удовольствия, это мимолетное состояние. Если мы пробудем в воде слишком долго, мы замерзнем. То есть в общем то счастье, которое мы извлекаем из подобных действий, зависит от их краткосрочности. В случае выигрыша большой суммы денег вопрос о том, дадут ли эти деньги долгое счастье или всего лишь такое, которое вскоре утонет в проблемах и трудностях, неразрешимых с помощью одного лишь богатства, зависит от того, кто выиграл. Но в целом, даже если деньги приносят счастье, это скорее счастье лишь того рода, какое можно купить: материальные вещи и чувственные удовольствия. А они, как мы обнаруживаем, сами становятся источником страданий. Например, в том, что касается имущества, мы должны признать, что зачастую оно лишь прибавляет трудности в нашей жизни, а не уменьшает их. Автомобиль ломается, мы теряем деньги, нечто особо драгоценное для нас крадут, наш дом сгорает… А если не случается ничего в этом роде, то мы страдаем из-за того, что боимся подобных происшествий.