Этические уравнения - [32]

Райхман вышел через несколько секунд, сел в машину:

– Может, захватим того, что в вестибюле? Он все и выложит.

– Это не входит в нашу задачу. Условия усложнились, поэтому будем работать на два фронта. Нужна еще одна тачка. Ваши соображения?

– Угнать какую-нибудь отечественную лайбу, – предложил Кузьмич.

– Прокат, – сказал Писатель.

– Такси, – добавил Штирлиц.

– Не годится, – забраковал все три варианта Максим. – Еще?

– Можно попробовать завести машину клиента, – вставил слово Шаман. – Он вряд ли догадается заглянуть вечером в гараж.

Мужчины переглянулись.

– А что, – сказал Кузьмич, – хорошая идея. Голова у тебя варит, Иван Дрожжевич. Вот только ключи где мы возьмем? От гаража и от машины.

– Обойдемся.

– Ну, если ты спец по вскрытию, тогда я «за».

Итигилов не ответил, предпочитая обходиться минимумом жестов и слов.

– Хорошо, – подвел итоги совещания Максим. – Гена, пойдешь с Шаманом. Мы подежурим здесь.

Шаман и Писатель вылезли из машины.

Через сорок минут они подъехали к институту на белой «Ниве Шевроле» Гольцова, остановились у торца главного корпуса, чтобы их не увидели пассажиры серой «клюквы».

– Что нового? – поинтересовался по рации Писатель.

– Потеплело, – ответил Максим. – Было минус двадцать шесть, стало минус двадцать. Ваша цель – «клюква». Действуем по обстановке.

– Есть.

Однако в течение дня так ничего и не изменилось. Пассажиры «семидесятки» терпеливо сидели в машине, изредка отлучаясь по одному, и снова ждали. То же самое делали и чекисты, изредка обмениваясь репликами и шутками. Привлекать местное отделение ФСБ Максим не хотел, а без помощи спецслужб определить принадлежность «семидесятки» было невозможно. Поэтому пришлось ждать развязки ситуации.

В семь часов вечера Гольцов вышел из института, зашагал в сторону своего дома.

Серая «клюква» двинулась за ним.

Машины группы Разина последовали за «клюквой».

Гольцов исчез в подъезде, поднялся на свой этаж, скрылся за дверью квартиры.

Один из «топтунов» неизвестной фирмы, взявшей его под контроль, поднялся вслед за Гольцовым, удостоверился, что тот у себя в квартире, вернулся. «Семидесятка» уехала.

– Обалдеть можно, – сказал Кузьмич. – На фига им понадобилось таскаться за нашим клиентом, чтобы потом спокойно уехать?

– Вполне возможно, что они передали наблюдение сменщикам, – резонно заметил Штирлиц. – И теперь те следят за клиентом из других тачек.

– Лейтенант, займи пост, – бросил Максим.

Ворча, Кузьмич выбрался из машины, скрылся в подъезде дома напротив. Вскоре наушники раций донесли его скучный голос:

– Я на месте. У клиента гость, похоже – сын.

– Пошарь окулярами по двору, никого подозрительного не видишь?

Минутное молчание.

– Вроде бы все чисто, даже собак народ не выгуливает в такой мороз.

– Хорошо, ждем. – Максим помедлил. – Шаман, поставьте машину клиента обратно в гараж. И присоединяйтесь к нам.

– Сейчас будем.

Через несколько минут в салон «Баргузина» ввалились с облаком пара Шаман и Писатель.

– Дайте чайку горяченького глотнуть, братцы! Ох и надоели эти морозы!

Штирлиц налил из термоса в колпачок горячего зеленого чая, протянул Пашкевичу. Тот залпом выпил, крякнул, хотел было разразиться очередной филиппикой в адрес холодной зимы, и в этот момент Шаман сел прямо, поднял руку, глаза его стали черными.

– Тихо!

Все замолчали, посмотрев на него, застыли.

– Включите «Беркут»!

Максим выдернул из сумки футляр прибора, включил сканер.

Стрелка на циферблате «Беркута» ушла за красную черту, нижняя зеркальная полоска, сигнализирующая об интенсивности торсионного излучения, налилась красным.

– Ни хрена себе! – прошептал Писатель.

– Что с клиентом? – вызвал Максим Кузьмича.

– Сидит в кресле, – отозвался Бурков. – Похоже, спит. Правда, дергается иногда, как эпилептик. Наверное, сон плохой видит.

– Ничего себе сон! – пробормотал Штирлиц. – Не нравится мне это. Может быть, товарищ Гольцов колдует сейчас, на кого-нибудь порчу наводит?

– Давайте поднимемся к нему и допросим, – предложил Писатель. – Все равно полковник приказал его напугать. Вот мы и напугаем.

Стрелка на циферблате «Беркута» пошла влево, покинула красный сектор, упала до нуля. Сигнализатор мощности поля сменил цвет на желтый, посветлел. Что бы ни делал Арсений Васильевич Гольцов в своей квартире, свой сеанс «серой магии» он завершил.

Максим с любопытством посмотрел на Итигилова:

– Иван Дрожжевич, как ты ощущаешь психопоток? Ведь ты учуял вспышку поля раньше сканера.

Шаман пожал плечами:

– Вряд ли раньше, просто сканер был выключен. Не знаю, как вам это объяснить. Словно звезда на темном небосклоне разгорается, пускает прозрачные кольца света. Хотя глаз этот свет не видит.

– М-да, объяснил, – хмыкнул Писатель. – Если глаза не видят, то чем же ты видишь звезду?

Шаман не ответил.

– Кузьмич, посмотри повнима… – начал было Максим, но его перебил телефонный звонок.

– Майор, я же сказал: отбой операции, – прогундосил в мембране мобильника голос полковника Пищелко. – Возвращайтесь.

– Но тут у нас появились новые обстоятельства, – заикнулся удивленный решением начальства Разин.

– Что еще?

– За объектом еще кто-то следит, кроме нас. На серой вазовской «клюкве» с питерскими номерами.