Этические уравнения - [303]

– Это пока просьба, – сделал ударение на последнем слове Бекетов. – Но я могу добиться и письменного распоряжения Папы. Надо?

Мужчина сцепил челюсти. Было видно, что он еле сдерживается. «Папой» офицеры ФСБ звали её директора.

– Нет.

– Отлично. Надеюсь, мы ещё встретимся.

Фофанов движением руки остановил сотрудника, собравшегося увести Глыбова.

– Оставь его… иди к машине. – Он посмотрел на Бекетова. – Майор, один вопрос: что ты хочешь здесь найти?

– Сам не знаю, – честно ответил Савва. – Но это не единственное убийство нефтяного магната за последний месяц. Понимаете? Если учесть американцев, ангольцев и других, то ликвидировали шестерых. Кому они помешали?

На лице начальника ФСБ отразилась задумчивость. Он отошёл, что-то сказал Глыбову. Телохранитель Голубенского растерянно посмотрел на Бекетова.

– Побудьте здесь, – равнодушно сказал Савва. – Я пообщаюсь со следователями, и мы продолжим разговор.

Он оставил шокированного таким поворотом дела Глыбова за спиной, нашёл давешнего знакомца, заместителя генпрокурора, поговорил с ним. Выслушал пространные рассуждения следователя прокуратуры, затем скупой рассказ следователя из МВД. Побродил по коттеджу. Посмотрел на тело Голубенского в роскошном гробу, возле которого стояли и сидели мужчины и женщины в чёрном. Гроб с телом китайца находился в другой комнате коттеджа, где тихо скучали сотрудники диппредставительства. Они собирались в скором времени забрать своего соотечественника.

Бекетов вернулся к бассейну и осмотрел его со всех сторон, отмечая неординарность мышления и мастерство устроителей акта, нашедших единственно правильный путь подвода проводов от трансформаторной будки за двухметровым забором. Киллеры явно в подробностях знали территорию коттеджа и были уверены, что их деятельность никто не заметит. Никто и в самом деле ничего не увидел: ни подозрительных людей, ни проложенных проводов. Мало того, киллеры точно знали, что хозяин дачи будет принимать гостей и что наверняка полезет в бассейн.

Бекетов покачал головой.

Жертв могло быть гораздо больше. Те, кто планировал убийство, вряд ли стали бы ждать, чтобы Голубенский остался в бассейне один, и включили бы ток, даже если бы туда попрыгали все гости разом.

И ещё одно соображение пришло на ум Савве: действовали свои. Только окружавшие Голубенского люди могли скрытно подвести к бассейну провода и подготовить к использованию «по назначению».

Савва вернулся в коттедж, поискал Глыбу. Телохранителя нигде не было видно. Уехали и фээсбэшники. Куда подевался Вениамин Глыбов, никто сказать не мог.

– Да он же вроде шатался тут с Першавиным, – вспомнил один из охранников коттеджа.

– Кто такой Першавин?

– Начальник УВД Тюмени.

Бекетов вспомнил подполковника милиции, семенящего за Огурейщиком, и его прицельный прищур глаз. В груди похолодело.

– Где они ходили?

– Сначала вокруг дома, потом зашли вроде в дом.

Бекетов прошёлся по первому этажу коттеджа, заглядывая в комнаты и туалеты, поднялся на второй этаж. Дверь одной из комнат была чуть приоткрыта. Бекетов деликатно постучал, подождал немного, потянул за ручку. Дверь отворилась.

Спальня была шикарной, как и всё в этом богатом «гнёздышке олигарха».

Двуспальная кровать размером с футбольное поле, под красивым атласным одеялом. Трюмо в золотой раме. Бельевой шкафчик из вишнёвого дерева с резными углами. Ковёр во весь пол «под траву». Светильники в виде торчащих из стен фаллосов из молочного стекла. Окно чуть ли не во всю стену. С регулируемой затемнённостью, без штор.

Но не это привлекло внимание Саввы.

На кровати лежал Глыба, не раздетый, в ботинках. И, судя по неподвижному взгляду в потолок, он был мёртв.

Бекетов подошёл ближе.

В шее бывшего телохрана Голубенского торчала лопаточка для чистки ногтей, с перламутровой ручкой. Убить человека такой лопаточкой трудно, однако вошла она аккурат в сонную артерию, что говорило о большом опыте киллера, и Глыбов умер мгновенно.

Дверь сзади с грохотом распахнулась.

– Руки! – заорали в два голоса ворвавшиеся в спальню милиционеры. – За голову! К стене!

Бекетов оглянулся.

Его держали на прицеле автоматов именно милиционеры – сержант и лейтенант, а не спецназовцы. А в коридоре за дверью стоял начальник тюменской милиции, качаясь с носка на пятку, руки в карманах брюк, и смотрел, прищурясь, на майора, словно решал задачу: убить его сейчас или попозже.

6.

Допрос вели трое, в той же спальне: следователь из милиции, какой-то мужчина в штатском и начальник УВД, то и дело говоривший с кем-то по мобильнику.

Бекетов спокойно ответил на все вопросы, вежливо попросил телефон – у него всё отобрали, – чтобы позвонить в Москву.

– Тебе он уже не понадобится, – буркнул мужчина в штатском, посмотрел на подполковника. – Отпечатки пальцев сняли?

– Умный, гад, – криво улыбнулся следователь, – успел стереть.

– Тогда вы ничего не докажете.

– Докажем, – с нажимом сказал начальник УВД.

Мужчина посмотрел на часы, направился к двери.

– Отпечатки должны быть. Разработайте мотивацию.

Дверь закрылась.

– Послушайте, – проникновенно сказал Бекетов, понимая, что его позиция слабеет. – Зачем вам это нужно? Я ведь выполняю задание вышестоящего начальства и до сегодняшнего дня не знал ни Голубенского, ни его телохранителя. Приедет следственная комиссия из центра и во всём разберётся.