Эти три года - [8]
В эти дни Рид встречается с Лениным, разговаривает с Ильичем. Потом Джон говорил:
— Свою жизнь я делю на две части: до встречи с Лениным и после встречи с ним.
В разгар напряженной работы Рид узнает, что в Америке начались массовые аресты, брошены за решетку тысячи людей, арестованы руководители рабочих, готовится суд над сотрудниками прогрессивного журнала, проводящего антивоенную агитацию. И ему, Риду, как одному из сотрудников, грозит тюремное заключение сроком на сорок лет.
Рид немедленно отправляется в Соединенные Штаты. Перед отъездом, 24 января 1918 года, он выступает на III Всероссийском съезде Советов.
— Я клянусь, что буду рассказывать правду и только правду о революции в России… Я клянусь отдать все силы, всего себя делу рабочего класса!
28 апреля 1918 года Рид прибыл в Нью-Йорк. Едва он сошел с корабля, как услышал:
— Джон Рид! Вы нам нужны.
Это первые слова, которые он услышал на родной земле. И первые, кого он встретил здесь, были агенты полиции. Нет, это еще пока не арест, пока только отобраны чемоданы с материалами для будущей книги: листовки и плакаты, газеты и брошюры, которые Рид собирал в революционном Петрограде.
Власти пока не торопятся арестовывать Рида — они знают, что скоро он снова, как и год назад, предстанет перед судом.
Суд действительно состоялся. Но как ни бились власти, как ни старались судьи, им не удалось доказать виновность Рида и его товарищей по редакции. Процесс снова провалился.
От Рида потребовали клятвы, что он прекратит выступления, не будет рассказывать о России. Нет, Рид не может дать этой клятвы, он уже дал клятву на III Всероссийском съезде Советов: Рид поклялся говорить правду, только правду и будет выполнять клятву, чего бы это ему ни стоило.
В первые же дни пребывания в США Рид пишет несколько статей о русской революции. И голос его сквозь вой и улюлюканье взбесившихся «патриотов» слышит трудовая Америка.
Конфискация материалов не дает возможности Риду заняться книгой, которую он задумал еще в России. Но нельзя терять ни минуты: если невозможно писать, можно говорить. И он отправляется в поездку по стране.
Правду о России!
Поезд мчал Рида по стране. А в это время американский крейсер «Олимпия» с солдатами на борту уже подходил к советскому Мурманску.
Первое выступление Рида состоялось 9 мая в Нью-Йорке, затем он выступил в Вашингтоне и Бостоне.
А «Олимпия» бросила якорь в Мурманском порту. В Мурманске начались массовые аресты большевиков и всех сочувствующих им.
Первого июня в Филадельфии арестовали Рида. На этот раз он отделался крупным штрафом. Ему пригрозили, что в следующий раз…
А потом Рид потерял счет арестам, их было больше двадцати, сколько точно — он не помнил. Зато хорошо помнил, как встречали его выступления рабочие в Детройте, Бронксе, Бруклине.
Несмотря на бешеные усилия властей заставить замолчать Рида, он продолжает говорить, продолжает рассказывать правду о России.
Стало плохо со здоровьем, трудно с деньгами. Но разве дело в этом?
Ведь Рид сам отказался от благополучия во имя великой справедливости.
— Дело стоит того, Джек! — любил говорить он себе.
И еще: если раньше, до поездки в Россию и в первые месяцы пребывания в ней, он считал себя сочувствующим революции, то теперь Рид называл себя с полным правом участником великой пролетарской революции в России. И верил, что революция победит во всем мире. На одном из очередных допросов он заявил:
— Я всегда был сторонником революции в США. Воля народа рано или поздно восторжествует.
Но чем бы ни занимался Рид в эти дни, он всегда помнил, что главная его задача — книга о революционной России. И делал все, чтоб вырвать свои конфискованные материалы. В конце концов он добился этого — полиция вернула чемоданы, и Рид засел за работу.
Это было делом чести, делом жизни — рассказать о величайшем событии в истории. Точнее — о сгустке истории. Рид так и начал: «Эта книга — сгусток истории…»
Назвал ее Рид «10 дней, которые потрясли мир».
Книга была написана быстро, как говорят в таких случаях, на одном дыхании. Она не требовала никаких поправок, никаких дополнений. Нужно было лишь одно — типография. В Америке уже тогда были сотни издательств, сотни типографий. Но только один человек во всех Соединенных Штатах согласился издать эту книгу. Полиция узнала об этом. Она ворвалась в типографию Горация Ливрайта и конфисковала рукопись. Этого следовало ожидать. Поэтому издатель заранее снял несколько копий. Несколько раз полиция врывалась в типографию, захватывая копии рукописи. Но книга Рида все-таки вышла.
Книга Рида потрясла Америку. Уже приближались американские корабли к Владивостоку — они везли американских солдат, они везли пушки и пулеметы для колчаковской армии. А книга Рида рассказывала о России, о ее людях, о великой мечте всего трудового народа, которая начала осуществляться. И все больше американцев стало понимать, на что толкает их правительство. И все громче звучали голоса:
