Эти три года - [11]

Профессор Чарльз Куц. Известный в Америке пропагандист толстовского учения. Он и в Россию приехал, чтоб изучить получше толстовцев. Его основной лозунг в жизни — «не убий!». Не убивай никого!

Вильямс знал, что профессор негодует даже тогда, когда слышит об убитой козе, разражается гневной речью по поводу убитого цыпленка. И вдруг он стал солдатом. Что заставило его так поступить? Вильямс давно собирался спросить об этом профессора, да все как-то не получалось.

Раздался выстрел. Куц бросился к мишени с быстротой совсем не пятидесятилетнего человека. И тут же послышался его ликующий крик:

— Есть! Попал!

Радостно сверкая глазами, он подбежал к Вильямсу, размахивая бумажной мишенью.

— Смотрите, Альберт! Попал! В самое яблочко!

— Поздравляю, профессор, — улыбнулся Вильямс, — из вас получается отличный солдат.

— Да! — профессор гордо вскинул бороду. — Получается.

— А как же с толстовством? Ведь «не убий»…

— Да, «не убий»! — перебил Вильямса профессор. — А они хотят убивать. И я не могу оставаться спокойным, когда они хотят убивать, хотят убить величайшее, как я теперь понял, завоевание человечества — русскую революцию.

Он аккуратно сложил мишень, спрятал ее в карман и, неуклюже вскинув винтовку, зашагал по полю.

«Они» — это были войска кайзеровской Германии, «они» — это соотечественники писателя Вильямса и профессора Куца, уже высаживающиеся на севере Советской России, чтобы, как сказал американский генерал Финлесон, «смыть клеймо большевизма с России и цивилизации».

Уже пылали мурманские и архангельские деревни, уже пропитался кровью песок трагического острова Мудьюг, но все чаще и чаще задумывались американские и английские солдаты над тем, зачем их привезли сюда, почему их заставляют убивать.

И все чаще и чаще расспрашивали солдаты крестьян, кто такие большевики.

Ведь на родине им совершенно серьезно говорили, что большевики порождение дьявола. Американский миллионер П. Вандерлип, посетивший вскоре после войны Россию и беседовавший с Лениным, признался Ильичу: не очень-то легко ему будет убедить своих соотечественников, что большевики такие же люди, как и все. Что же говорить о рядовых американских парнях, мозги которых тщательно обрабатывались опытными пропагандистами. Но есть непреложный закон: правда, как бы ни старались ее скрыть, пробьет себе дорогу, И американские солдаты все яснее начинали понимать — здесь, в России, им делать нечего.

Уже отказался стрелять в русских 339-й полк, уже томились в тюрьмах 500 американских солдат, уже 40 человек было расстреляно по приговору военно-полевых судов. А недовольство все продолжало расти.

— Сэр, для какой цели мы здесь и каковы намерения правительства Соединенных Штатов? — спросили своего командира солдаты полка, отказавшегося выступить на передовую.

Вместо ответа командир полка прочитал солдатам статью из военного устава, статью, в которой говорилось, что мятеж в войсках карается смертной казнью.

А на вопрос солдат ответили большевики.

«Вы, солдаты, сражаетесь на стороне эксплуататоров против нас, рабочих России. Все разговоры о том, что интервенция предпринята с целью «спасти» Россию, на самом деле означают, что капиталисты ваших стран пытаются отнять у нас то, что мы отобрали у их друзей, капиталистов, здесь, в России… Вы поднимаете винтовки, вы направляете пушки, чтоб стрелять в нас, играя самую презренную роль рабов…»

И нередко случалось: американские солдаты не только отказывались стрелять в русских — американские солдаты переходили линию фронта. Поодиночке. Группами. Десятками. Как это было под Котласом, когда 50 человек добровольно сдались в плен, как это было под Ригой, где линию фронта перешли несколько десятков человек.

Одни солдаты не хотели воевать против Красной Армии, другие хотели воевать в ее рядах. 50 американцев, канадцев, англичан попросили направить их на военные курсы, чтоб, как писали они в своих заявлениях, «впоследствии в качестве красных офицеров принять участие в борьбе с международным империализмом за торжество социалистических идей».

Под мощными ударами Красной Армии откатывались интервенты, освобождая занятую территорию. А в их тылу действовали интернационалисты. Такие, как Джеймс Хиггинс, такие, как Майкл Смит.

Джеймс Хиггинс — рядовой американец. Рядовой американской армии стал героем одного из самых известных в Америке романов знаменитого Эптона Синклера. Но прежде чем он стал героем романа, он стал одним из героев гражданской войны в России.

Джеймс не первый год служил в американской армии — до того, как военный корабль доставил его в Советскую Россию, он уже много месяцев провел в окопах империалистической войны.

Хиггинс был настоящим патриотом — он готов был, если это нужно для блага родины, ехать на русский север.

Только нужно ли это родине?

Тут, на берегу Белого моря, он впервые задумался над этим, И впервые понял, что напрасно так гордился званием солдата американской армии. И тогда появилось желание бросить винтовку. Дезертировать — это был бы самый легкий путь. И это было бы предательством по отношению к товарищам, которые останутся здесь и по слепоте своей будут продолжать творить черные дела, на которые толкает их командование. От того, что Джеймс Хиггинс швырнет свою винтовку, американская армия не ослабеет и не уменьшится количество расстрелянных, повешенных, замученных большевиков, не перестанут гореть избы русских крестьян. Нет, Джимми Хиггинс останется в армии Соединенных Штатов. Но…