Эти странные швейцарцы - [12]
В некоторых странах автобусная остановка — это просто выросший из асфальта шест с табличкой наверху. В Швейцарии не так — это огромные сооружения стоимостью чуть ли не в миллион франков каждое. Они подключены к магистральной сети освещения и оснащены электронными билетными автоматами. На постаменте — конечно же, из неизбежного бетона — установлена скамейка, рядом урна для использованных билетов (а отнюдь не для домашнего мусора).
Проезжая часть вблизи остановок, как и тротуар вокруг них, имеют специальное покрытие, которое не позволяет скапливаться дождевой воде или талому снегу, так что пассажиры, ожидающие автобус, могут чувствовать себя в безопасности — проезжающий транспорт не окатит их из-под колес потоками жижи весьма сомнительной чистоты. Ясное дело, столь солидная постановка дела превращает остановки в нечто, достойное чего-то большего, чем просто надпись «автобусная остановка». Каждому такому мини-автовокзалу поэтому присвоено собственное имя.
ДОСУГ И РАЗВЛЕЧЕНИЯ
В течение столетий швейцарцы, по складу ума страшные консерваторы, полагали, что их горы с лугами и пастбищами на поросших сочной травой склонах пригодны только для того, чтобы разводить там коров или от души подудеть в огромный альпийский рог — Alpenborn[3]. Однако в начале XX века, благодаря причудам высших слоев европейского общества (особенно знатных и богатых британцев) с их тягой к экзотическим видам спорта, обстоятельства изменились. Нет, швейцарцы не перестали доить коров и предаваться меланхолической игре на альпенхорнах. Но они по достоинству оценили новые открывшиеся возможности использования природных данных страны для развлечения туристов.
Лыжный рай
Все швейцарцы появляется на свет с врожденным умением кататься на лыжах, но они никогда не относились к лыжному спорту с тем фанатизмом, какой присущ туристам из равнинных стран. Для них горы, снег и лыжи дело настолько обычное, что уже не могут казаться какой-то диковинкой или особенным развлечением. В массовом порядке швейцарцы становятся на лыжи лишь в очень хорошую погоду и только при отличном снежном покрове. При этом, выезжая в лыжные места, швейцарцы предаются не только катанию и стремительным спускам, но и пешим прогулкам, солнечным ваннам, не забывая ни о хорошей трапезе, ни о ее винном сопровождении.
Сами довольно равнодушные к лыжным приключениям, жители альпийской страны, тем не менее, рады тому, что внезапно открытое снежное Эльдорадо так привлекает любителей горнолыжного спорта со всего мира и те готовы тратить целые состояния, чтобы отдаться своей страсти на склонах швейцарских гор.
Многие лыжные угодья принадлежат крестьянам. Владеют они и собственными подъемниками. Во многих горнолыжных районах частные подъемные линии не связаны между собой по всей протяженности даже одного склона. Лыжникам приходится пешком преодолевать расстояние между точкой, где кончается маршрут одного подъемника, и началом следующего. А владелец одного подъемника, какой-нибудь герр Мюллер, почему-то упорно не видит никакого резона вкладывать деньги в то, чтобы доставлять лыжников к подъемнику другого фермера, герра Майера. Швейцарским горнолыжникам это, однако, нисколько не мешает. В разрывах подъемных линий они видят лишнюю возможность размяться и совершить пешую прогулку.
Беседы на проселках
Горные прогулки, то есть энергичный моцион по скалистым дорожкам, относятся к любимым видам отдыха швейцарцев, особенно тех, кто живет в германоязычной части страны. Крепкие и выносливые, они особенно охотно делают такие вылазки. Большие дороги для пеших прогулок, проселки, дорожки и тропы паутиной покрывают весь этот регион. Время от времени встречаясь на таких дорогах, путники приветствуют друг друга, произнося особый, только им понятный пароль. Одна из его вариаций — слово «Грютци!» (Grutzif). По тому, как этот пароль произносится, собеседники получают друг о друге массу самых различных сведений — из каких мест происходит встречный, к какой социальной среде принадлежит и так далее. Приветствие перерастает в оживленную беседу, которая приостанавливается, когда появляются новые путники, но после очередного «Грютци!» возобновляется с новой энергией.
Франкоязычные швейцарцы меньше любят эти прогулки, чем их говорящие по-немецки собратья. В италоязычной части страны прогуливающимися по дорогам можно увидеть только забредших сюда на выходные дни немецкоговорящих швейцарцев. Их легко можно узнать по неизбежному «Грютци!».
Лето — это маленькая жизнь
В июле и августе города заметно пустеют, швейцарцы отрываются от своих рабочих столов и спешат в отпуск. Трамваи и автобусы в это время ходят реже — число пассажиров в летний сезон резко уменьшается, а водители тоже хотят отдохнуть.
Многие швейцарцы с удовольствием отдыхают, не уезжая за границу. Горные ландшафты красивы везде и всегда, так что стремиться к другим вершинам они не видят смысла. Но зато проводя отпуск в Швейцарии они по крайней мере уверены в качестве питания, в удобстве и исправности унитазов и другого гостиничного оборудования, в чистоте воды в реках и озерах. А отправление на отдых в соседний кантон вполне может считаться заграничной поездкой. Это, однако, отнюдь не значит, что швейцарцы не поддаются чарам музы дальних странствий. На самом деле они известные «землепроходцы» и часто посещают даже самые отдаленные края мира. Высокие доходы и твердые позиции франка вполне позволяют им это делать. Если вам придет в голову пороскошествовать и, заняв где-нибудь денег, отправиться в отпуск куда-нибудь на Бали (чтобы потом вспоминать об этом всю жизнь), не удивляйтесь, обнаружив в этом райском уголке целые толпы славно проводящих там время кассиров из швейцарских супермаркетов, которые легко оплатили путешествие наличными из очередной своей зарплаты.
Если вы надеетесь встретить в Австралии человека с нормальным поведением, похороните свои надежды. Вспомните в каком окружении они живут. Само географическое положение этой страны ненормальное. Дело не в дешевом утверждении, что она подвешена вверх ногами. А в происхождении большинства населения. Практически все живут вне своей родной климатической зоны. Деревья тут ненормальные, они сбрасывают не листья, а кору. И все вечнозеленые. Даже птицы здесь ненормальные. Страус эму, который красуется на гербе, не летает. Кукабурра не поет, а хохочет.
Какими они видят себя Как ни странно, израильтяне желают видеть себе подобных как можно реже. Когда они путешествуют за рубежом, стремление избежать встречи со своими соотечественниками становится прямо каким-то новым национальным видом спорта. У израильтянина есть способность учуять соотечественника в толпе зрителей, глазеющих на съемки фильма на улицах Лос-Анджелеса. Он его видит и немедленно преисполняется к нему неприязнью, а когда тот, другой, замечает его огненный взгляд (а он его точно заметит), неприязнь становится взаимной.
Польский характер ковался в горниле геополитики. Польские границы настолько изменчивы, что ходит слух, будто учителям приплачивают за часы, потраченные на изучение вопросы, сколько же все-таки стран граничит с Польшей и сколько рек находится на ее территории. Этим же легко объясняется факт, почему за рубежами Польши поляков больше, чем в ее пределах. Многих попросту забыли и бросили, передвигая границы. Многих смыло за борт волнами мятежей и войн и выкинуло на чужие берега, где попало. Путешествуя по планете, натыкаешься на поляка буквально, на каждом шагу.
Японцы называют свою страну «Ниппон» или «Нихон», что в переводе дословно означает «Начало Солнца». Японские мифы говорят, что прародительницей японцев и Японии была богиня Солнца – это, собственно, и объясняет название. На Западе прижилось другое имя – Япония – от китайского чтения иероглифов «Начало Солнца». Ведь Запад впервые узнал о Японии через Китай после путешествия Марко Поло. 7000 Японских островов вкупе составляют территорию, равную двум третям Франции, чуть больше Германии и точно такую же, как американский штат Монтана.