Эти синие глаза - [8]

Конечно, это было бесстыдной ложью. Среди представителей медицинской профессии было множество людей, кто не имел бы ничего против того, чтобы выгнать молодую беременную женщину из ее комнаты, если их удобства потребовали бы этого. У многих коллег Рейли были особые представления об их правах и преимуществах, которых Рейли никогда не мог понять.

Но миссис Мерфи едва ли раньше встречала много врачей и, несомненно, не была осведомлена об этом прискорбном факте.

— Итак, моя добрая леди, — продолжал Рейли, слегка ослабив хватку, но все еще продолжая держать даму за руку, — если вы будете столь любезны, что распорядитесь доставить мои вещи сюда, я прекрасно устроюсь здесь, и давайте покончим с этим.

Миссис Мерфи была не единственной в таверне, кто воззрился на него с нескрываемым изумлением. Мейв, Нэнси и даже «беременная» Флора — все они глазели на него так, будто он был животным какой-то редкой и ранее не виданной ими породы.

Однако пристальные взгляды женщин не имели никакого отношения к галантности Рейли. Просто когда Рейли потянулся, чтобы схватить миссис Мерфи за руку, одеяло сползло с него, и его обнаженная грудь вновь предстала на всеобщее обозрение. А их взгляды были весьма заинтересованными, и, насколько можно было судить по выражению их лиц, они оценивали его с пристрастием.

Миссис Мерфи опомнилась первая и отвела взор от голого торса Рейли.

— Ну, — сказала она, медленно подыскивая слова, — право, не знаю. Думаю, что лорду Гленденингу это не понравится…

— Ну если уж лорду Гленденингу это не понравится, — заявил Рейли, — он может пригласить меня остановиться в замке Гленденинг. Верно?

Миссис Мерфи, поколебавшись, кивнула:

— Да, пожалуй, может.

— В таком случае все решено. — Рейли выпустил пухлую ручку и потянулся за своим одеялом, представлявшим плохую защиту от похотливых взглядов Мейв и ее товарок. Он взял стакан с виски, который надолго оставил стоять возле своего локтя, поднял его и отсалютовал, глядя на Флору:

— За ваше здоровье, леди…

Бросив взгляд на паромщика, снова стремительно впадавшего в беспамятство, потому что его приятели не поскупились и каждый старался предложить ему стаканчик, Рейли запрокинул голову и одним глотком покончил с содержимым своего стакана.

Виски оказалось отличным и настолько крепким, что у него защипало глаза, но это не испортило вкуса напитка. Огненная жидкость обожгла его горло и согрела все тело. Он подумал, что Пирсон и Шелли заплатили бы за стаканчик такого виски две и даже три кроны, а он пил его здесь даром, потому что вытащил из воды полумертвого от пьянства паромщика. А они еще убеждали его не покидать Лондона!

Только после того как он выпил еще несколько стаканов виски, Рейли наконец смог переодеться в сухое платье, извлеченное из его сундука, и тогда вспомнил, почему Кристина расторгла с ним помолвку. Одной из причин разрыва она назвала его постоянное, хроническое пьянство. Пожалуй, слово «хроническое» было уж слишком сильным. Но ведь в конце концов он напивался не чаще, чем другие. А по правде говоря, даже реже.

Но Кристина, прелестная и набожная Кристина, ни разу в жизни не пропустившая воскресной проповеди и бывшая членом всевозможных обществ: умеренности и трезвости, миссионерского и аболиционистов и множества других, — Кристина считала, что выпить один-два стаканчика виски за вечер — вещь недопустимая.

* * *

Впрочем, возможно, она была права. Чем больше он пил, а в «Истерзанном зайце» царила атмосфера вакханалии, которой Рейли становилось противиться все труднее, тем быстрее он забывал, зачем явился в это уединенное место.

Уж, конечно, не для того, чтобы сидеть локоть к локтю с местными пьянчугами, как теперь, а для того, чтобы выполнять нужную работу и делать ее хорошо, чтобы принести себя в жертву другим и доказать мисс Кристине Кинг раз и навсегда, что Рейли Стэнтон, лорд Рейли Стэнтон, чтобы уж быть точным, ведь он был восьмым маркизом Стиллуортом, кое-что может, что он кое-чего стоит, что он человек отважный и имеет убеждения и что ему не требуется размахивать своим титулом, как флагом, чтобы завоевать уважение. И уж конечно, он не пьяница и нерешительный бездельник, каким она его, как видно, считала.

— Стэнтон! — обратился к Рейли его новый друг Адам Макадамс, самый старый и самый беззубый из рыбаков, прервавший его размышления. Он обнял Рейли за шею и пробормотал заплетающимся языком: — Позволь мне угостить тебя еще одним стаканчиком.

— Нет, благодарю, — вежливо отказался Рейли. — С меня уже довольно.

— Ну еще один, только один стаканчик. Ты ведь спас моего приятеля Стабена. Неужели ты не позволишь мне угостить тебя стаканчиком виски за то, что ты спас Стабена?

— Не я его спас. Его спасла ваша мисс Бренна.

— Еше один стаканчик, — прошамкал Макадамс, — еще один.

Рейли уже не мог припомнить, чтобы где-нибудь его встречали так тепло и гостеприимно. Право же, его друзья все это представляли неправильно. Оказалось, что горцы — вполне цивилизованные люди. А жители острова Скай — добрейшие из всех горцев.

Со слезами на глазах Рейли промолвил:

— Ладно. Еще один. Но только если вы разрешите мне произнести тост.