Эта книга полна пауков - [56]

— То есть… Вы закрываете всех в камерах и ждете, пока они превратятся в монстров?

— Как я уже сказал, прогресс есть. Но в любом случае, сейчас этот разговор – не более чем трата средств налогоплательщиков. Все, что мне нужно знать, готовы ли вы присоединиться к остальным на свежем воздухе и солнце на госпитальной лужайке. Говоря начистоту, нам нужна ваша комната.

— Ладно, пофиг.

— Прекрасно, прекрасно. Если вы повернете на право и пройдете дальше по коридору, обнаружите лифт.

— А что по…

Монитор выключился.

Один из двух охранников приказал мне стоять смирно, и расстегнул наручники и кандалы на ногах. Он указал рукой и сказал через динамик своего шлема:

— Конец коридора.

— Что насчет девочки? - спросил я.

— Сэр, пройдите в конец коридора.

— В моей комнате была маленькая девочка по имени Анна. Не знаю, может быть она прячется где-то, но она была до того, как вы пришли.

Человек взглянул на своего напарник. Неуверенно? Напарник ответил:

— Идите к лифту, или вернетесь в свою комнату.

Я подчинился и мои нетвердые шаги, эхом отзывались в темноте коридора, единственным источником света в котором были лишь аварийные огни слева. Вдалеке, в самом конце коридора виднелась едва освещенная кабина лифта.

На полпути я обернулся и посмотрел на двоих охранников. Ничего. Только одинокая чернота за пределами освещенного аварийными огнями пространства.

Черт подери, кажется, идти далеко. Мои ноги ослабли и тряслись – как долго я пролежал прикованным к постели? Что за дрянь они мне вкололи? Я начал ощущать свое лицо и почувствовал повязку – небольшой бугорок там, где паук укусил меня. Где Джон и Эми? Что случилось с городом? Настал ли конец света? Почему в коридоре так дерьмово воняет?

— Уолт, - раздался шепот за моей спиной.

Я замер, задержав дыхание. Я действительно слышал это?

Я продолжил движение вперед, к лифту, ждущему впереди в темноте. Света в нем едва хватало, чтобы заполнить крошечное пространство кабины.

Я снова замер. Мне казалось, что я слышу маленькие, легкие шажки за своей спиной. Или это было лишь эхо?

— Анна? – прошептал я.

Не уверен, что действительно издал какой-то звук.

Я отвернулся и двинулся к открытому лифту так быстро, как только мог, не срываясь на то, что можно было бы назвать бегом. Я забрался внутрь, развернулся и ткнул в кнопку, подписанную цифрой «1». Все остальные кнопки были залеплены изолентой.

Ничего не произошло. Я стоял под двадцатипятиваттной лампой чуть ярче свечи. Мертвая тишина.

Нет, минутку. Я слышал слабый звук. Не шаги. Легкий шорох, короткая пауза, снова шорох. Неровный ритм, словно кто-то тащил тяжелый груз или пытался идти с сильно поврежденной ногой.

Все громче. Ближе. Теперь я слышал хлюпающий, липкий звук, словно кто-то громко ел макароны прямо над ухом.

Я снова нажал на единицу. Затем ударил по кнопке закрывания дверей. Потом снова по единице. Затем я врезал по кнопкам под изолентой. Всем сразу.

— Уолт.

Влажный звук, шуршащий прямо ко мне. Теперь я слышал его отчетливо, не далее чем в десяти футах перед собой. Он двигался быстрее.

— Уолт. Уолт. Уолт.

Двери закрылись.

* * *

Если кто-то не хотел, чтобы пациенты в штаб-квартире тире центре прима пациентов лечебницы Фирса в Неназываемом чувствовали себя, как в тюрьме, получалось у него хреновей некуда. При свете я обнаружил, что одет в зеленый тюремный комбинезон. Когда лифт добрался до верха, еще двое человек в черных скафандрах грубо вытащили меня, одели на голову черный мешок и бросили в кузов военного грузовика.

Госпиталь был всего лишь в нескольких кварталах, но поездка заняла двадцать минут. Мы ехали, останавливались, ждали, ехали, снова ждали, затем зазвучали сирены, и я услышал электрический звук, словно открылась гаражная дверь. Пять секунд мы ехали вперед, затем снова раздался этот звук и щелчки засовов. Затем открылись новые ворота, а вслед за ними – двери грузовика. Я почувствовал, как тепло солнца и порыв холодного ветра коснулись моего мешка. Меня вытащили из кузова и приказали лечь на землю. Мне сказали, что если я подниму хоть одну часть тела, меня пристрелят.

Срань господня.

С головы сдернули мешок. Грузовик отъехал, и я рискнул приподнять голову достаточно высоко, чтобы увидеть, как ворота из металлической сетки захлопнулись за ним. Я взглянул в другу сторону и увидел… Еще одну ограду. Я находился в промежутке шириной с улицу между двумя высокими заборами, с мотками злобной колючей проволоки поверху.

Внутренний забор, тот, что напротив того, за которым только скрылся грузовик, был закрыт листами пластика. Судя по всему, целью была полная изоляция карантинной зоны от внешнего мира. Пластиковые листы были цветными и все покрыты надписями. Ближайший ко мне гласил: «91.2 К-РОК РОКТЯБРЬСКИЙ РОКОКАЛИПСИС».

Я подумал, сколько еще мне так лежать, но вскоре ворота во внутреннем заборе приоткрылись, и голос из громкоговорителя приказал мне пройти внутрь. Я подчинился и вошел в карантинную зону, похоже, уже второй раз.

* * *

Не знаю, что я ожидал обнаружить за воротами, но я оказался на лужайке госпиталя. Само здание было оказалось справа, а передний газон госпиталя раскинулся слева. Солнце с ненавистью выплевывало лучи в мои глаза – как давно я не видел солнца? – и я решил, что была вторая половина дня или вроде того.