Эта безумная, безумная семья - [34]

— Ну, с тем, кого звать на помощь, а кого — нет, разберешься сама. Главное, чтобы помощники были надежные. А то не хотелось бы их потом… убирать.

Мдам. Не связывайтесь, дети, с криминальными личностями. Вам же хуже будет. Тихо вздохнув, убираю руку в карман куртки и уточняю, оборачиваясь в надежде увидеть за спиной свой дом:

— Значит, завтра на Арбате?

— В шесть вечера, в кафе "Шоколадница", — насмешливо соглашается Борталио… и исчезает.

Покачав головой на такой чисто показушный жест, поворачиваюсь и иду домой, в тепло. На улице, конечно, не так холодно, но… неуютно стало после этого разговора. Слишком уж быстро он согласился. Закрадывается подозрение, что ничего хорошо мне вся эта заварушка не принесет. Только одно успокаивает — ни семьи, ни моих друзей/подопечных это дело не коснется. Про это я и говорила при словах "в пределах допустимого". В конце концов, потерять работу не так уж и страшно. Даже в другой мир перебраться, если уж совсем прокалюсь, помогая Борталио. Но семья — это святое.

Что не удивительно, придя домой о какао и беседах за жизнь речи и не шло. Хотелось только забраться под одеяло и забиться в самый дальний угол, чтобы… Впрочем, не важно. Главное на тот момент было побыстрее уснуть. Ибо в ближайшее время покой мне не светит.

Так как встреча с Борталио была назначена на шесть (вот ведь паразит, а изначально я предлагала в семь встретиться!), то ни о каком собрании моего маленького "кружка" и речи быть не могло. В назначенное изначально время. А вот собраться пораньше никто не мешает. Например, вместо третьего урока. И пусть только попробуют их учителя возразить! Нику на них натравлю, пусть покусает.

С такими оптимистичными мыслями я и постучала в дверь двести пятого кабинета, где шел урок у десятого "В". Без разрешения заглянув внутрь, я изобразила на лице глуповатую невинность и поинтересовалась премилым тоном:

— Ой, извините, а Олежку нельзя попросить?..

И хлоп-хлоп глазками наивно.

Для чего я это делаю? Так урок ведет та учительница, с которой я по великому недоразумению еще не успела познакомиться. Видеть-то она меня видела, но не в учительской, а так — два раза в столовой, один раз в коридоре, когда я с кем-то из учеников общалась. Косилась она на меня при каждой встрече с таким выражением лица, словно видит перед собой пирог, который с любовью готовила целых два часа, и который вдруг оказался невкусным — вроде и выкинуть хочется, а вроде и останавливает что-то… В общем, странное у нее ко мне отношение. Пора менять.

Для, так сказать, полноты впечатлений я еще и береточку сняла перед тем, как постучаться.

Меня окинули взглядом, в котором смешалось все, что только можно испытывать в данной ситуации — удивление, возмущение, непонимание, желание отправить лесом и… тихая благодарность. Последняя появилась оттого, что десятый "В" — тот еще класс, одни оболтусы. И до моего появления они не слушали, они Общались. Именно так, с заглавной буквы. О возвышенном, ага. Правда, с моим появлением пришлось заткнуться. Иначе можно пропустить все самое интересное. Учитель, видите ли, изволит баловаться.

Надо признать, выдержки у этой женщины-преподавателя было много. Вместо того, чтобы на меня накричать, она строго поинтересовалась:

— А по какому, собственно, делу вы хотите его отвлечь от урока?

Надо же, даже на "вы"… Я в восхищении.

Испуганно округлив глаза, старательно пытаясь спрятать выражение лица, аля, "Поймали!" (то есть старательно нагоняя его на лицо), пролепетала тихо:

— Ну… понимаете… Тут такое дело…

Может, еще и ножкой шаркнуть виновато? Не, перебор будет. Вместо этого я только потупилась и замолчала. Долго ждать продолжения моего "монолога" не стали, а с хорошо скрываемым недовольством в голосе перебили:

— Какое дело?

Я постаралась покраснеть, ради чего вспомнила самые нелепые моменты в жизни. От такого моего вида по классу пронеслись шепотки и тихое хихиканье. Олег, которой я "спрашивала", покраснел куда натуральнее, чем я. Между тем "беседа" продолжалась:

— Ну… — снова протянула я, старательно глядя в пол. — Его… там… Меня…

То, что могло в нормальном варианте звучать, как "Его там просят. Меня за ним послали", в моем исполнении получилось… в общем, получилось. Хихиканье в классе стало громче, глаза учительницы — нехорошо прищурились. Она уже открыла рот, чтобы высказать что-нибудь по поводу моего спектакля, но тут уже сам Олег не выдержал. Красный, как рак, он вскочил со своего места и, глядя на своего преподавателя, с отчаянием предположил:

— Меня, наверно… директор вызывает, вот!

Рот захлопнулся. Взгляд с меня переместился на мальчика, став из нехорошего снова просто удивленным. Немного помолчав, пытаясь осознать полученную информацию, учительница поинтересовалась:

— Почему это тебя должны вызывать к директору, Колобков?

Честное слово, я не собиралась ничего говорить, а хотела только согласно кивнуть на предположения мальчика, мол, да, его Виктория Николаевна зовет. Но я просто не смогла удержаться…

Покраснев еще больше (по крайней мере, надеюсь, что у меня это получилось), поспешила вставить раньше, чем что-либо ответил "Олежка":