Эстеты из Кукановки - [14]

Надо отдать Саньке должное: он из кожи лез, чтобы изыскать деньги. Именно на этой почве он и стал тяжелым крестом и истинным наказанием для колхоза «Слава». Время от времени в вихрастой голове Саньки зарождались идеи, осуществление которых неминуемо заставило бы эту передовую артель вылететь в трубу.

Однажды Саньку осенило, что следует сконструировать робот, который бы без препирательств и симуляции самостоятельно поливал колхозные огороды. Затем Голован предложил провести между двумя деревнями — Старыми и Новыми Выселками — метро, солидно обосновав целесообразность этого мероприятия с экономической и политической точек зрения. Санька явно бил на крупную премию.

Когда же, ознакомившись с предложениями, председатель колхоза Тимофей Иванович Киреев выгнал автора в три шеи, последний, не теряя времени, накатал в Академию рыбного хозяйства письмо: мол, он, Александр Акимович Голованов, берется в сжатые сроки заселить колхозный пруд дельфинами на предмет извлечения из них икры для экспорта. В постскриптуме Санька просил прислать ему соответствующие инструкции по вопросу разведения дельфинов в местных условиях.

Ответ был скор и выдержан в лапидарном стиле:

«Александр Акимович, от «дильфинов» вы получите икры ровно столько же, сколько молока с сухого веника. А вообще-то, братец, учиться надо».

Санька оскорбился и не ответил. Но письмо прочитала мать и выдала автору «рецензию» в виде хорошего подзатыльника.

— Правильно тебе профессора пишут. Изобретатель нашелся на нашу голову! Лучше бы уроки учил, — поддержала она доктрину академии. — Книжки читай больше.

— А чего читать-то! — надулся Санька. — В библиотеке все книжки уже наизусть выучил… Чем шпынять, ты лучше газету выпиши. «Советский спорт». Да чтобы персонально мне, а не полки в шкапу застилать.

Мать устыдилась и действительно выписала Саньке газету в личное пользование. Теперь Голован мог устраивать громкие читки для своих однокорытников, таких же босоногих джентльменов колхозного происхождения.

— Вот бы нам сетку да хоть пару мячей! — вздыхала Санькина команда, прочитав в газете статью какого-нибудь спортивного обозревателя.

— Эх, нам бы лыжи! — мечтали ребята зимой.

А весной, окончательно распоясавшись и обнаглев, они начинали тосковать о гичках, моторках и каких-то «двойках». Но двойками им приходилось любоваться только в табелях успеваемости, а мяч и лыжи оставались недосягаемой мечтой, ибо задарма их в магазинах не давали.

Одно и то же литературное произведение указало Саньке путь к осуществлению мечты и испортило жизнь председателю колхоза Тимофею Ивановичу. Это была газетная заметка о том, как в одном из колхозов далекого Хабаровского края такие же юные и такие же неимущие спортсмены выпросили у правления артели участок земли и посеяли на нем кукурузу. Весь доход от продажи урожая пошел на покупку спортивного инвентаря.

Прочитав заметку, вся ватага с радостным воем побежала в правление колхоза.

— Так, — сказал Тимофей Иванович, выслушав Саньку без особого восторга. — Как я понимаю, у нас появилось движение «Земля и воля»? Ну вот. Я считаю, что воли вам и без того слишком много дадено. А земли вы не получите. Нечего мне газету под нос тыкать, сам грамотный! Там, в Хабаровском крае, может, и способны такими кусками швыряться, а у нас каждый клочок в деле. Целины нет и не предвидится. Кыш отсюда!

Тогда Санька стал на путь дискредитации председателя колхоза, обзывая его старорежимным помещиком, крепостником и прочими позорными именами, которых набрался в учебнике истории. Произошел конфликт. Дошлый Санька побежал к секретарю парторганизации, а председатель стал умолять пионервожатую Зину Кулябко, чтобы она «пресекла» Саньку и его присных. И каждый остался при своем мнении.

Однажды, когда Наталья Васильевна, мать Саньки, а по совместительству заведующая свинофермой, обедала, а Санька штудировал «Советский спорт», в дверь заглянула свинарка Нюта.

— Васильевна, на ферму! Даная поросится!

Наталья Васильевна, накинув на плечи платок, побежала на ферму, а следом за ней помчался и Санька.

Сделаем небольшое отступление. Речь шла совсем не о той Данае, что флиртовала с золотым дождем. Дело в том, что председатель колхоза обладал тонким вкусом и животных своего хозяйства крестил по особым «святцам» — книге Н. Куна «Легенды и мифы Древней Греции». Так появился бык Зевс, белая телка Афродита, в просторечии Фроська, баран Тезей. Данаей звалась жемчужина фермы — элитная свиноматка. С трепетом и волнением ждали в колхозе большого события: Даная готовилась стать мамашей. И вот этот час настал.

Богиня разрешилась вполне благополучно. Она принесла тринадцать курносых, бело-розовых поросяток.

— А вот этот последыш хиленький, — скорбно сказала Нюта. — И глазками не смотрит. Как бы не помер.

— Да, почти не дышит, — согласился зоотехник. — Жаль малыша. Придется, видно, по акту списывать.

— А может, не приходовать его вовсе? — предложил председатель колхоза.

— Ты зачем здесь? — внезапно заметила Наталья Васильевна вихрастую голову сына. — А ну, марш домой.

Но тот, не обращая внимания на директиву, подошел к Кирееву и громко зашептал ему на ухо: